Философская лирика

Как часто женщин осуждают,
Что все жадны и меркантильны,
Что нам герои не нужны
И только деньги стимул сильный

Что мы давно не ждём любви
И смелых рыцарей отважных,
Что женщин хлебом не корми,
Дай утолить корысти жажду

Поверьте, много женщин есть,
Которым не нужно богатство
В них живы: нежность, верность, честь
Им чужды подлость и коварство

Они желают лишь любви
И верят добрым, светлым сказкам
О них мы редко говорим
Их не приметить в женском царстве

Заметны чаще седи нас
Особы с аппетитом барским
Вот так средь серых, жадных масс
Любви мы ищем, как лекарства...

Я.П.Герлис

На кладбище в поселке Варандей –
- граница мира, и граница моря,
и радуги последнее «Прости»
уходит в небо призрачным мостом…

И, стоя у печального холма,
пойми что время в бесполезном споре
истратишь, но струящийся песок – вот все,
что остается на потом.

Пойми, что жизнь – “trans it”
– и станет проще
терять,
прощать…

Да так ли уж важны
Любовь,
и Смерть,
и птичьи крики в рощах…
…и шорох набегающей волны,
песок и соль впитавшиеся
в серый
могильный
крест…
…и торжество идей…
…незнанье меры и всесилье веры -
- на кладбище в поселке Варандей !?

Окончился праздник. Умолкли фанфары.
Разъехались гости и дом опустел.
Букеты цветов превратились в гербарий,
И винный графинчик теперь не у дел.

Столы сервировкой глаза не мозолят,
А скатерть пустынна, как снежная степь.
В квартире пустой равнодушия холод,
Что с жизнью рифмует понятие склеп.

Июля закаты вдруг стали короче,
И до бесконечности тянется ночь.
Дождливые тучи нам осень пророчат -
Осталось прошедшее в ступе толочь.

Мол, были и прежде мы "сами с усами"
Мол, были мы прежде ещё - "Огого!"
С любой неурядицей шли на татами,
Могли паруса мы поднять на "Арго"*.

Но кончился праздник, погасли софиты**,
И памяти блики трепещут во мне -
Ведь живо лишь то, что пока не забыто,
Коль даже приснилось в навязчивом сне...

*«Арго» — в древнегреческой мифологии корабль участников похода за Золотым руном.
**Софит - светильник на сцене.

Кто боль тебе принёс —
того забудешь вряд ли:
напомнит вкус слёз,
когда опять на грабли.

Я не боюсь, я не боюсь,
Иду в шеренге, ошибаюсь.
Мой путь вслепую, без опор.
Порой от тверди отрываясь,
Дрожу всем телом, взмок, дрожу,
И спотыкаюсь о преграды,
Но я по-прежнему иду,
Иду за опьянённым стадом.
Куда, зачем мне невдомёк,
Кто рядом, нет, не понимаю,
А кто-то стонет, кто-то лжёт,
И молятся, и проклинают.

Я не боюсь, я не боюсь,
Как мантру повторяю снова,
И падаю. Встаю и рвусь
Сквозь дебри, где-то там основа.
Там всё понятно и легко,
Улыбки, вера, пониманье,
Надежда, чувства и любовь,
И полной жизни ликованье!
Ошибки нет, ведь все идут,
А все не могут ошибаться,
И если так, то с ними мне,
Обязан я подстраховаться…

Я не боюсь, я не боюсь…

Vanitas

Тщеславье — пошлое влеченье,
Грошовой спеси позумент,
Людского жребия верченье,
Постыдных тайн ангажемент;
Талант в размен идёт на мелочь,
Дар сокровенный на успех,
Любовь, — им, — обратится в желчь,
Веселье сердца — в чёрта смех;
Наружу, что не выйдет: грубость,
Цинизм на жалость — скупердяй,
Эквивалентом только глупость,
Да что там, — взял и заменяй!
Бесцеремонно лжёт советы,
К глубокой мысли — невеглас,
Вопросов нет, — одни ответы,
И хитрый прищур злобных глаз;
На честь соперника наветом,
По правоте любой окрас,
Раб суеверьям и суетам,
Тщеславец — собиратель страз;
Итогом: грусть, печали горечь,
Разочаровываний сбор,
Чужих тщеславий всуе сволочь,
Гордыни малодушной сор.
/АК/

Луи-Леопольд Буальи / В галерке

И столько времени, казалось бы, прошло,
Грехи отпущены и лёгкость искупленья.
Но память вновь не даст тебе заснуть легко,
Они простили, но ты сам нашёл прощенье?

Кружились дней беспечных хороводы,
Звенели звонко наши голоса…
Дни не сливались в месяцы и годы,
Казалась белой жизни полоса…

Несли нас поезда и пароходы
Навстречу миру, морю и себе…
Гитарами встречали мы восходы
И радовались жизни и судьбе…

Но вскоре дни стремглав сложились в годы,
Сложились в жизнь прошедшие года…
Уже без нас уходят пароходы,
Без нас спешат куда-то поезда…

Буянь и в клочья рви гармошку
Или тельняшку на груди…
Бросайся лихо в путь-дорожку
Всласть огороды городи…

На раны не клади заплаты,
Прошедшее не вороши…
Не правым будь, будь виноватым,
Греши и кайся от души…

Стань завсегдатаем трактира…
В ночи болтайся до зари…
Лишь не создай себе кумира,
Поводыря не сотвори…

Идем со мной…
Идем, я приглашаю!
Куда? Поверь –
Сама пока не знаю.
И мне не важно –
Сколько путь продлится…
Раз ты со мной
Идем туда… где снится…
Очередная красочная сказка.
Мой сон чудесный,
Он как мир прекрасен…
Не спрашивай – куда…
Сама не знаю…
В мир приключений дивных приглашаю…
Мне просто хочется с тобой уединиться.
И загадать –
Нам это просто снится…
Ты понимаешь…
Что тебя мне не хватает…
Что о тебе единственном мечтаю…
Во снах ко мне ты почему-то не приходишь…
Ты где-то сам… или с другими бродишь…
А я вот так – призывы сочиняю…
Но молча…
Как позвать тебя не знаю….
Ты далеко…
Ты как бы виртуальный…
Так сколько ждать тебя…
Любимый…. Я не знаю….

Есть ли смысл безголосому петь
И лукавить, что есть то Божий дар?
Или в холод во льду себя греть,
Говоря всем, что лёд – это жар,
Исключая возможности чар,
Что дарует греховный отвар

А любить, исключая всплеск страсти,
Может только ханжа, иль монах.
Точно так же, как карты без масти,
Иль к жилетке пришитый рукав,
Льстец, иль лгун – кто итогами прав,
Все законы при жизни, поправ?

Может, так же художник лукаво
О картинах своих говорить.
А левша – хвалить всё, что есть справа,
Чтоб ошибку природную скрыть,
Но как нам то, при этом всём быть,
Чтобы смысл душою постичь?

Музыкант словеса будет слать,
Вместо музыки в душу входящей.
Тогда сможет немой всё сказать,
Как оратор с трибуны кричащий,
А обман будет вновь приходящий,
Нам восторги обманно дарящий!

И хотелось бы знать просто так,
Есть ли смысл при жизни всем врать?
Умный ты или просто дурак,
Должен каждый закон соблюдать,
Чтоб при этом достойнее стать,
И в безгрешности дни все встречать!


Изображение размещено из открытых источников Интернета

Не могу быть падшим волей, не могу предать друзей,
Не жалеть тех, кто при горе, или с Богом в вечном споре…
Не могу! Не фарисей!

И скандалить я не буду, не могу в разрез, хоть бей,
Не могу не верить чуду, как в душевную остуду…
Не могу! Не фарисей!

Не могу лукавить в деле, не могу врагов быть злей,
Даже, если б захотели, да и зло в душе имели…
Не могу! Не фарисей!

Если мы разделим горе, чашу уж сполна испей,
Не могу жить, чтоб в позоре и душой в греховном споре…
Не могу! Не фарисей!


Изображение размещено из открытых источников Интернета

Подражание В. Высоцкому…

Очень жаль, писатели не слышат,
Про меня, ведь Муза позвала.
Знаю, что сонетов не напишут,
Про мои любовные дела!

А могли бы, ведь творили вместе,
И одна черемуха цвела.
Но сонетов точно не напишут,
Про мои любовные дела!

Они воздухом со мною тем же дышат,
Им, как мне – впервые не дала…
Но в сонетах этого не пишут –
Это ведь любовные дела!

Пусть «великих» завистью колышет,
Их ведь слава творчества ждала.
Знаю, что сонетов не напишут,
Про мои любовные дела!

Без обиды, что пока не слышат,
Про меня! Удача так мала.
Пусть сонетов льстивых не напишут,
Про мои любовные дела!


Изображение размещено из открытых источников Интернета

‎Научи меня, море, дарить позитив,
‎Чтоб в сердцах он разливался волною.
‎Чтоб слова, как роса оживляет цветы,
‎Разжигали в глазах огни доброты.
‎
‎Научи меня, солнце, греть без остатка
‎Чтоб душа, как рассвет, была светлой и сладкой
‎Чтоб я мог дарить свет, не прося ничего
‎И в каждом из нас расцветало бы всё.
‎
‎Научи меня, небо, любить без границ,
‎Чтоб в каждом мгновении был счастья источник,
‎Чтоб я мог обнимать, не боясь потерять,
‎И в каждом дыхании любовь отдавать.
‎
‎Научи меня, время, ценить каждый миг,
‎Чтобы в сердце не гас этот вечный родник.
‎Чтоб воспоминания о близких и днях,
‎Согревали даже в глубоких лесах
‎
‎Боже, научи меня жить, чтоб душа не робела,
‎Чтоб любовь моя постоянно по миру летела,
‎Дай мне силу любить, дай мне мудрость прощать,
‎И хочу в каждом мгновении Её ощущать..

Он рассвет с улыбкою встречал,
Закалённый градусом свободы,
Но он ждал и искренне скучал,
Пронося сегмент пустой сквозь годы.

В одеянье из пустых надежд,
В отраженьях переменной жизни,
Подавлял он сам в себе мятеж,
Предаваясь свойствам закулисным.

Крепкий нрав под лоском суеты,
Твёрдый взгляд по таймингу минуты,
Стойкость духа, принцип высоты,
Приоритезаций атрибуты.

Было всё, но вакуум-крючок
Заставлял замедлить скорость века,
Нежное и хрупкое плечо —
Как нужда для сильного успеха.

На заре в начале перемен,
В рамках планов, в эпицентре действий,
Тихо ждал он внутренний обмен
Своих целей и заветных мыслей.

I
Вошли в селенье. Застройки пыльные
Смотрели щелями, как мёртвый взор.
Тоской, подобно запаху полыни,
Был пропитан сей убогий простор:
Раздор меж небом, что отсверкавшим,
И землей, в беспутный вросшей сор.
Здесь, в сей ране, грубой и безгласной,
В их званье "избранных" явился укор.

II
И он, чей дух так жаждал пригодиться,
Узрел не подвиг— мерзость запустенья:
Ребёнок, волоком старухи-злой сестры,
Безгласный пёс у скользкого корытца—
Всё было исповедью искажённой,
Где даже крик застрёнывал в гортани.
Им овладел не гнев, а холод стонный,
Как будто он глядел в акварели брани.

III
Он ждал, что вот — воспрянет, загорится,
Призывный клич сорвётся с уст его…
Но сердце, будто в тяжком сне, томится,
И слово таяло, как всё сего.
Лишь Виктория, руку положивши
Ему на локоть, легкою рукой,
Вела его, безмолвную, но жизнью,
Сквозь этот сон, отравленный тоской.

IV
И в этот миг явилось раздвоенье:
Он видел двойника в себе самом,
Того, кто полон был святого нетерпенья,
Кто мог сказать:"Я здесь! Я вправлен влом!"
Но тот стоял вдали, немой и бледный,
Сквозь призрак стен в него взирая строго,
И между ними, в бездне безнадежной,
Лежала тень от старца у порога.

V
"Не ты ль хотел служить?Так что ж ты медлишь? —
Звучал в нём голос, но не Божество. —
Иль ты боишься, что их ад разделишь,
Впустив их грязь в святилище своё?"
И он в ответ: "Молчи. Страшусь не я.
Но как прорвать сию стеклянну стену?
Их боль — не плач, а немота немая,
К ней не приложишь ни пера, и ни стрелу".

VI
А ночь тем временем, как чёрный ворон,
Спускалась на убогие дома.
В окне одном, где слабый свет уронено
Боролся с тьмою, видялась сама
Картина, леденящая сознанье:
Два силуэта — муж иль брат — в углу
Сидели молча, полные страданья,
И между них — лежащую на полу.

VII
Они прошли. Но образ тот немой
Вонзился в мозг, как наважденье, вон.
И мир для них распался на двойной:
На явь, что есть, и на ад, что он
Прозрел внутри, как вечное зерцало,
Где каждый сам — и жертва, и палач.
Их "подвиг" в этом свете задрожал,
Что обратился в тягостный их плач.

VIII
Остановились. Тишина меж ними
Была полна, как полная луна.
Не взор её — а дух её, хранимый
Таинственной любовью, с нею сна
Давал и воздух сладкий,и прохладу.
"Не здесь,— прошептал он, — наша доля.
Она — не в битве шумной. В тихом ладе
С самим страданьем… Вот святая воля".

IX
Вдруг скрип двери. В проёме жалко-тёмном,
Мальчишка, с лицом как воск,
Протягивал горшок с немытым зерном,
Без слова, только взором — вопрос.
И вещий взор тот был исповедью целой:
"Возьмёшь ли ты сию мой долю-грязь?"
И понял путник: здесь его предела,
Где воля ставится,и падает, и вязнет.

X
Он не дал хлба, не нашёл и слова,
Но, опустившись на одно колено,
Взглянул в лицо ребёнку — и изнова
В себе узрел того, в ком дух задернут.
"Я не спасу. Но разделю позор,
—прошептал он, сжираемый тоскою. —
Мы теперь — одно. В твоём позоре
И мой отныне дух, и крест, и воля".
И, поднявшись, узрел в его чертах
Не благодарность — ужас без предела.
И этот ужас стал его наградой
И истинной точкой, где путь его удела.

О чём болит твоя душа, родная?
Скажи мне прямо. И станет легче жить.
Как больно глубоко засела твоя рана?!
Ах, почему так сложно жизнь любить?
Ты не из тех, кто быстро так сдаётся!
Сама ведь знаешь. Не прост бывает этот путь.
Но знай одно: ты делай лишь добро. Оно к тебе вернётся.
Вот в этом состоит вся жизненная суть.
Быть сильной. Это ведь не значит плакать.
И руки сразу опускать нельзя.
Да и всю боль. Не нужно где-то прятать.
Не нагнетай. других и уж тем более себя.
Ты знаешь что? А я ведь в тебя верю!
Не забывай Об этом нигде и никогда.
Скажи себе "вставай давай, я всё сумею".
И не помеха мне. Ни волны, ни моря.
И пусть Весь мир пока что познавая.
Поможет Бог мечтам твоим скорее сбыться.
Так вот скажи теперь, болит ли также душа твоя родная?
Запомни навсегда, "не переставай молиться"!

Как много нужно для счастья?
Вы думаете, это действительно так?
Пусть не приходят скорбь и ненастья,
На земле пусть излечится рак.

Оглянитесь вокруг — всё так прекрасно.
Любите, цените, вдыхайте любовь.
Всевышний даёт вам всё не напрасно,
Не бойтесь поступков, бойтесь грехов.

Как много нужно для счастья?
Вы думаете, это действительно так?
Главное — стать чьей-то маленькой частью
Мира, любви… Неземных всех вам благ.

Разные люди — разные судьбы.
Кто-то счастье хранит,
как медаль в кармане,
Кто-то чувствами торг
ведёт в обмане.
Кто-то поёт во весь голос,
чтоб слышали стены,
Кто-то молчит так глубоко,
что у эха нет тени.
В этом сокрыта их
странная правда:
Кому-то дано любить,
а кому-то — учиться прощать.
Где каждый идёт по
краю к далекому свету,
Пытаясь в себе человека
на миг отыскать.

Я столько бы хотела рассказать
Той самой маленькой девчонке…

Как бы хотелось всё вернуть назад,
Побыть тихонечко в сторонке.

Ты знаешь, милая моя,
Каким бывает мир жестоким.
А я вот знаю — в этом и беда,
Что осушает человек, там одинокий.

Как много советов бы дала,
Вот если б вспять время обернуть.
Я б ни за что и никогда…
Я б поклялась тебя вернуть.

Как хочется порой так сильно плакать…
Душа болит, и сердце рвёт на части.
Моя ты девочка, я так хочу скучать,
Но не могу — ты там осталась, к счастью.

Так пролетают быстро дни,
Ну а за ними мчатся годы.
Я лишь прошу: ты только тут сейчас живи,
Вдыхай тот чистый вкус свободы.

Хочу к итогу плавно перейти:
Нет ничего важнее на свете и дороже
Любви к себе — в том непростом пути…
Так умоляю, помоги мне, Боже!