Произведения без рубрики

Разделились мои пути
Разошлись дороги
Я любовь не мог найти
Господь со мною строгий

Забытые места, вычеркнутые
Будто нарочно, кем-то.
Где двери из ставен выдернуты,
Стояли, скрипя зачем-то.

Дороги травою скрытые
Высокою, выше метра.
И с дырами стены битые,
Хрипят, задыхаясь от ветра.

Здесь жило когда-то дело,
Заботы, мечты и страсти,
Теперь лишь забвение серое
Былое зеленкой гасит.

Что жизнь? Лишь пути-развилки,
Где зреешь, насытясь хлебом.
Забыты из детства картинки,
Под темным сердитым небом...

Ой ну що я наробив
Не для цього я родився не для цього я тут жив

Де війна ця узялася
Навіщо нам вона здалася
Тисячі загинуло хлопʼят
У землі сирій лежать

Любовь моя, закрой глаза
Увидишь мир мой без тебя.
И двуглава голова,
Смотрит на тебя упрямо.

Без волос жить не могу,
Тебя во сне молю я Богу.
Увидеть я тебя хочу,
Хочу, хочу чтоб шли мы в ногу!

Прекрасней я людей не видел,
Земля моя во тьме.
Моя любовь, ты не моя, чужая…

Ради тебя я слег бы у сарая,
За то мгновение неприкосновенных лет.

Дала надежду мне не глядя:
-На только отстань!
Приворожила, закружила.
Уйду я на пристань.

В мечтах своих
Создам я мир ,
Без Воин, красочный
Любим. Мир добрый

Полон позитива.
А я в нём главна
Героиня. Мой мир
Фантазия багата.

Создам я любящуу
Сестру и брата. Там
Все герои доброты,
Полны любви, и

Веселы. Равны все
Люди, нет нищиты,
Поля леса там зелены,
Земля дорами вся

Багата, там брат за
Брата в огонь и в воду
Там молодежь идёт
Вся в ногу. Мой мир

Прекрасный без грехов
Полно в нём песен и
Стихов. Моя фантазия

О мире, любви
Большого позитива...

Здравствуй, мой мальчик, с глазами холодными,
словно прозрачные кубики льда.
Утро туманами, стелет свободными,
ты моя память, снегов тишина.

Ты мои бури души и волнения,
пропасть моя и пенный прибой.
Стоят ароматы вокруг вдохновения,
так может пахнуть только любовь.

Здравствуй, мой мальчик, с глазами бездонными,
словно печаль пришла в небеса.
Мы же любовью сейчас обреченные,
и от любви мы сходим с ума.

******

Люди плачут от горя
Люди плачут от радости

И когда люди в ссоре
И когда неприятности!

И от смеха порой…
Плачут люди и плачут

Возвращаясь, домой
Слёзы люди не прячут

Их душа не молчит
Слёзы, словно слова

Так душа говорит
Ведь она-то жива

Плакать лучше всего…
Не от горя, от счастья

Горя, много его…
Оно с чёрною пастью

Если слёзы собрать
У людей всей планеты

Можно море создать…
Безграничное где-то

Будет море шуметь…
Плакать будет, смеяться

И не будет мелеть
Будет лишь наполняться!

Пусть неспешно пройдут минуты,
Прикасаясь к страницам дня.
Так случилось, что наши судьбы
Здесь останутся навсегда.

Так случилось, что наши мысли
Не развеет прибрежный штиль...
Мы останемся, будто были...
В этих строках совсем одним.

2023

Над Гидаспом воздух пряный,
Солнцем выжжена земля.
Александр, в скорби пьяный,
Слёз солёных не тая,

Говорит: «О, друг мой рьяный!
Я полмира взял в ладонь,
Но в пылу, на поле бранном
Не сберёг тебя, мой конь.

На песке, в пыли индийской,
Где кипел кровавый бой,
Верный друг, надёжный, близкий,
Спит, поверженный стрелой.

Я воздвигну город славный
Здесь, где ты нашёл покой,
Чтобы подвиг твой державный
Жил в легенде мировой!»

Солнце, убей меня, но не сейчас,
Когда вокруг лишь холод и туман, как час.
Когда душа устала от оков,
И ждет лишь темноты последний зов.

Когда надежда тает в пустоте,
И тьма сжимает сердце в тишине,
Когда вокруг лишь боль и безысходность,
И впереди лишь вечная холодность.

И что же дальше? Только мрак и тлен,
Бессмысленный, ненужный этот плен.
Всё повторится, круг замкнётся вновь,
И не поможет ни любовь, ни кровь.

Зачем бороться, если нет пути?
Зачем страдать, коль суждено уйти?
И пусть сейчас не хочется дышать,
Но смерть придёт, чтоб всё же забрать.

И вот, когда уж не осталось сил,
Вдруг тихий шепот: "Ты меня просил?"
И тьма сомкнётся, и наступит сон,
И этот мир исчезнет, обречён.

И в этой тьме, в забвенье без конца,
Не будет больше ни тебя, ни лица,
Лишь пустота, без боли, без тревог,
Последний шаг, последний твой итог.

И тьма молчит, как будто в ней ответ.
В мир иной закрыт теперь билет.
Забыт навеки груз былых страстей,
И лишь забвенье в памяти людей.

Чувствую я грусть в груди,
Словно пустота внутри,
И туман клубится зыбкий,
Над судьбою, что вдали.

В сердце холодно ,тоскливо,
Взгляд устало смотрит мимо,
В серой мгле теряя краски,
Одиночества мотивы.

В душе обиды и печали,
Как будто все мечты пропали,
И тишина вокруг царит,
Сердце о былом грустит.

Лишь пустота в душе моей,
И тьма всё гуще с каждым днём.
Застыло время, нет тепла,
И жизнь как будто умерла.

Надежды нет, лишь мрак густой,
И боль сдавила дух лихой.
Зачем мне мир такой пустой?
Хочу лишь вечный свой покой...

В тиши ночной, в плену тоски,
Один в ночи, как лист сухой,
Нет рядом плеча, нет руки,
И мир окутан пеленой.

В душе лишь холод и мороз,
И грусть, как тень, всегда со мной,
Зачем судьба так преподнесла
Одиночество в мир земной?

И в сердце боль, и в глазах печаль,
Мечты уходят в пустоту,
Когда вокруг лишь даль и даль,
И нет опоры, нет приюту.

В плену тоски, в плену забот,
Я ищу выход, но напрасно.
Сердце тихонько так поёт,
О том, что счастье — не подвластно.

И в этой вечной темноте,
Где нет ни света, ни надежды,
Лишь только боль в моей душе,
И слёзы, что текут, как прежде...

Спалëнная солнцем
Страданьем в веках,
Седая в морщинах
Брожу по пескам.

За мною с косою
Волочиться смерть
Пылится дорога и
Негде присесть.

А годы летят, не
До гонишь ты их,
И пыль под ногами
И крик твой затих.

Где шëл след твой,
По дороге столбом
Стоит пыль, пропащих
Годов. А помнишь?

Ты в детстве красоткой
Была? И матерью стала
Когда подрасла.
Пылились на полке

Фотографии твои.
Ты пылью стала
И дни те прошли.
И страшные муки

Жестокой судьбы,
Спаленной солнцем
Пустыню в несли.
Стервятники кружат

Но ты же жива, по
Пыльной дороге
Идешь босяка, седая
С годами ты стала

Совсем, с косою
Плетется за тобою
Твоя смерть, там где
Ступала твоя нога,

Там пылью дорога
Твоя по росла. Ты
Пыль, среди всех,
Ушедших и пржитых

Лет. Пылится на
Полке фотографии
След,ты пылью
Стала, пребрала

земля всë нет
Тебя больше ты
Умерла...

Ох как жаль что боль сильнее
Ломит радость и уменье
Жить красиво и счастливо

Слушала я текст лениво

что с нами будет
ещё не знаю
Но жизнь люблю
храню
Детей рожаю

Всех соседей
ближних уважаю
Выжить
им З собою помогаю

Ведь ясные и зоркие глаза
Хозяина предать порою могут.
Не видишь если под ногами дна
Не означает, что оно пустое…


Вы замечали, как дети любят прыгать в бассейн с шариками? Ну, такой большой резервуар с круглыми пластмассками? Прыгают с разбега, скатываются с горки, ныряют с головой. Вы представляете? С головой! Словно прячутся в другой, какой-то свой мир под толщей разноцветных облачков. А взрослые в это время только стоят рядом или ходят вокруг. Ну максимум войдут в шариковую пучину по колено, чтобы забрать непослушное чадо домой. Поэтому никто и не знает, что нет под всей этой невесомой массой ни волшебного мира, ни чудес, ни загадок. Нет вообще ничего кроме грязи, пыли и запаха немытых ног, да нестиранных носков. Никто, кроме работников центра развлечений. Особенно этого парня, Валентина. Он был единственным взрослым за много лет, кому удавалось не раз побывать на дне.
Конечно, не все Вы с ним знакомы, но точно его видели. Он как всегда, сидит в углу игрового зала. Длинные жирные волосы почти закрывали угрястый лоб, а секущиеся кончики падали на толстущие линзы очков, прилипая к ним. Тонкие руки выдавали в нём слабака, а согнутые в коленях ноги были похожи на длинные лапки кузнечика. Весь этот суповой набор покрывала широкая не по размеру застиранная голубая футболка с логотипом «Дельфинчик», на котором весёлый мультяшный китообразный улыбается и приглашает поиграть. Это была единственная униформа и только с помощью неё становилось понятно, что Валентин сотрудник центра, а не затаившийся в тени маньяк. Если Валентин вставал и расставлял руки в стороны, он походил на огородное пугало, с накинутым на ветки старым плащом. Футболку он никогда не снимал, но все точно знали, что рёбра у него торчат как у скелета в кабинете анатомии. Так он и сидит, в одном и том же углу, вставая лишь чтобы забрасывать выпавшие шарики обратно в бассейн и помогать встать упавшим малышам. Но только самым маленьким. Дети старше трёх лет его боялись, а старше пяти уже не воспринимали всерьёз. К батутам, горкам и другим аттракционам он не подходит. Да его туда и не пускают свои же коллеги.
Сегодня, Валентин сидел в тени. Да он и сам был как тень. Некоторые дети, как и родители, всё равно побаивались его. Тело не внушало страха, но вот взгляд. Пустой и холодный, какой-то стеклянный. Если он улыбался своими жёлтыми, пеньковыми зубами, Валентин становился похож на что-то, которое обычно выскакивает из темноты в фильмах ужасов.
- Эй, Валя! – он не успел обернуться и детский мяч врезался в прыщавое лицо. Валентин упал с обёрнутого дерматином кубика, служившего ему стулом. – Тебе клоуном надо работать, а не здесь сидеть! – он поправил очки и увидел часы, красивые, на массивном ремешке, обхватывающим толстое запястье мускулистой руки, но когда он потянулся на встречу, рука резко отдёрнулась. Со всех сторон, словно гром, на Валентина обрушился издевательский смех.
- Ты чего, урод? Сам вставай! Может ты заразный! - это был Витёк. Высокий и накаченный блондин. Куча мышц и ни грамма мозгов. В такой же футболке с дельфинчиком, что и Валентин, но смотрелась на нём она гораздо лучше. А вокруг ещё четверо, его дружки. Устроились все в один день, так как предыдущие уволились также синхронно. Ну как уволились, не вышли на работу и всё. Здесь это нормальная практика. Раньше эти громилы не трогали Валентина, хотя бы при посетителях, но они входили во вкус. С этой недели издевательства были поставлены на поток.
- Замечталась, сестричка? – Витёк подобрал мяч и бросил в висящее рядом баскетбольное кольцо. – Все ушли уже, просыпайся!
Валентин заметил, что посетители ушли. Он не вставал в надежде, что уйдут и работники.
- Так, чего стоим? – в зал вошёл мужчина, в серой рубашке, широких штанах и лбом на полголовы. Сразу становилось понятно, что вошёл начальник, так как только он был в галстуке и при его появлении смех сразу прекратился. – Забыли? Чистая пятница!
- Корнечно, Александр Васильевич! – Витёк сразу выступил вперёд и незаметно сверил время на часах. – Мы как раз распределяем обязанности!
- Ага! Ну да! Конечно! Маты все поднять, на батутах сверху пыль протереть и бассейн…
- А что с ним? – Витёк попытался сделать умное лицо, но не вышло.
- Как что? – начальник сделал акцент на букве «О» и на несколько секунд его рот принял форму этой буквы. – Шарики все вынуть и протереть! Дно вымыть! С белизной! – он поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем – Там уже жизнь появилась! Всем ясно?
Никто не ответил, а только послушно покивали головами. Витёк вновь посмотрел на часы. – Ну пятница же! – в его голове заперся возмущённый крик.
- Ну? Приступайте! Выходные впереди! Народу будет много! Если хоть одна жалоба будет, смотрите у меня! – Александр выставил вперёд кулак. Развернулся и ушёл в свой кабинет. Но перед тем как войти, добавил: - Чего стоим? Забыли где швабры?
Застывшие на месте подчинённые резко зашевелились и руководитель окунулся в кабинет полностью.
- Ну что? Показал им босса? – бухгалтер, заместитель, а по совместительству ещё и брат, сидел за столом и перебирал бумаги. Выглядел он точно также, словно в их семье всем выдавали одинаковые лица. Только лоб был поменьше. Зато вески были белее, а морщины под глазами глубже.
- Хоть бы раз сам инструктаж провёл! Только и сидишь в кабинете как мышь! Бумажки перекладываешь! – Александр Васильевич прошёл сквозь весь просторный кабинет и упал на диван почти с разбега.
- Ну ты же босс. А я так. – Алексей Васильевич махнул рукой. – Домой едем? Пятница!
- Подожди пока! Проконтролировать надо! – с важным видом ответил начальник, после ласкающего слух «босс».
- Ой да брось ты! – Алексей усмехнулся.
- А вот и не брось! Этих мы ещё в деле не видели! Только устроились! – Александр встал и пересел за стол.
- Кто виноват, что работники на долго не задерживаются, а? – Алексей говорил спокойно, чем выводил брата из себя.
- На меня намекаешь? Я уже дышать на них боюсь! Как что, так сразу сбегают! Так ещё и не предупреждают! Работа то не бей лежачего! – Александр развёл руками. – Я им и зарплату и форму…
- И тыкаешь их мордой в пыль, как котят слепых. – Алексей улыбался и продолжал выводить Александра из себя.
- А как иначе? Без контроля всё развалят! – Александр встал из-за стола и вернулся на диван. Он не мог спокойно сидеть на месте.
- Контроль говоришь? – Алексей отложил бумаги в сторону и положил локти на стол. – Вот увидишь, контролёр, мы сейчас выйдем, а порядок наводить будет один Валя!
- Ничего подобного! Я всем сказал порядок наводить! – неугомонный начальник вновь вскочил с дивана.
- Сказал всем, а убираться только Валя будет. Подожди, он тоже свалит. – Алексей постучал пальцем по столу.
- Кто? Этот? Да он благодарен должен быть за эту работу! Кому он на хрен нужен? – Александр сгорбился и втянул щёки, изображая Валентина.
- Слушай. – перебил старший брат. – А ведь действительно. Сколько он у нас уже работает? Года три?
- Плюс-минус. – Александр покрутил ладонью в воздухе.
- А ведь остальные и трёх месяцев не держатся. Странно. – Алексей провёл пальцами по небритому подбородку.
- Я же говорю, кому он нужен? Ты его не видел что ли? – начальник на столько завёлся, что на голове зашевелились остатки волос.
- Да не ори ты! – Алексей тоже встал. – И всё равно он один убираться будет!
- Ничего подобного!
- Спорим? – Алексей вытянул руку вперёд.
- Легко! – потная ладонь обхватила руку брата. – На что?
- За ужин заплатишь!
- Кто ещё заплатит! – Александр освободил руку и схватил висящий на стуле пиджак. Алексей последовал его примеру. Когда хозяева вышли в зал, в униформе был только Валентин и протирал борта бассейна красной тряпочкой. Остальные уже переоделись и направились к выходу.
- Ну что? – Алексей толкнул брата в плечо. – Учти, я ограничиваться не буду. Эх, прощай диета! – он издевательски выдохнул.
- Лёша, ты иди! В машине подожди пока! Мне тут нужно с ребятами побеседовать! – сцедил сквозь зубы начальник.
- Ты только громко не кричи! – Алексей похлопал по плечу проигравшего спор начальника и направился к выходу. По пути он взглянул на Валентина. – Три года, я бы не выдержал. – сказал он еле слышно и вышел.
- Всем стоять! – рявкнул Александр Васильевич и вышел в центр зала. – Подошли все сюда! – крик был похож на рёв сирены.
Толпа молодых людей сразу втянула голову в плечи и засеменила в сторону начальника. Все, кроме Витька.
- Хотите сказать, что всё убрали?
- А что? – Витёк дерзко шагнул вперёд. – Мы своё убрали!
- Своё? А бассейн не своё? – Александр Васильевич показал в сторону копошащегося в пластмассовых шариках Валентина. – Я что сказал? Чтобы все вместе!
- Так Валюша сам вызвался в бассейн! Сам сказал всё уберёт! Правда, Валька!- Витёк мотнул головой в сторону Валентина. Тот утвердительно покачал своей, опустив взгляд.
- Всё так? – начальник недоверчиво посмотрел на качающего головой Валентина, потом на стоящих за Витьком парней, которые, как по команде, замотали своими. – Ясно! Зашугали слабенького! Короче! Переодеваемся и вперёд! Ему до утра не успеть!
- Но… - начал Витёк, от волнения поправив часы на запястье.
- Без вопросов, ясно?
- Мы под это не подписывались! Он реально сам подписался! Этот урод нам с батутами не помогал! – не успокаивался Витёк.
- Кого не устраивает, вон выход! – начальник указал рукой на дверь.
- И ладно! Пошли, пацаны! – Витёк махнул рукой и повёл всех за собой.
- Только и зарплату тоже билетиками на батуты получите! – крикнул вслед руководитель, широко улыбаясь.
Все сразу остановились, кроме Витька, сделавшего два лишних шага.
- Вот так то! За работу! – приказал Александр Васильевич. – Вы мне и так сегодня дорого обошлись! Самого прожорливого человека на земле теперь кормить. – последнюю фразу начальник пробубнил себе под нос, когда вышел на улицу и увидел довольного брата.
Парни стояли и ждали команды вожака.
- Витёк! – спросил один из них. – Так чего делать то?
Витёк сжал кулаки и посмотрел в сторону бассейна. Валентин стоял посередине, по колено в шариках и прижимал к груди свою красную тряпку, словно приглашал быка напасть на него.
- Выходи, падла! – крикнул Витёк Валентину. Тот испуганно мотал головой в стороны.
- Выходи говорю! Специально нас подставил? Ты же знал, что так и будет? Сейчас ты у меня и бассейн, и батуты, и унитазы языком вылежишь! – Витёк стал разминать руки. Другие послушно последовали его примеру, весело улыбаясь. – А ну вылезай!
- Нет.- еле слышно отвечал Валентин.
- Так ты умеешь говорить? Если не вылезешь, я сам к тебе приду! – Витёк перешагнул через борт, остальные направились за ним. По мере приближения Витька и команды, зрачки Валентина становились шире. Руки дрожали, ноги тряслись, но он продолжал стоять в самом центра, как солдат на посту. Казалось, он и сам сейчас упадёт.
- Ну тварь, сейчас мы теб…- нога Витька наступила на что-то мягкое. – Он остановился и от неожиданности поправил часы на запястье. – Что за хрень?
- Что-то тронуло меня за ногу! – крикнул один из парней.
- И меня! – отозвался второй.
Внизу что-то двигалось и все синхронно наклонили головы, но под толстым слоем шариков ничего разглядеть не могли. Двое стоящих позади парней ничего не говорили. Пластмассовые шарики вокруг них зашевелились, словно бассейн начинал кипеть. Ровное пластмассовое полотно, стало извиваться высокими волнами. Шарики подпрыгивали выше их голов, словно они все стояли в сковороде с готовящимся попкорном. Парни Витька в испуге развернулись и побежали прочь, но не успевали добраться до бортов. Один за другим они проваливались в пластмассовую бездну. Скрежет пустых шаров смешался с громким и сочным чавканьем. Витёк крутился на месте. Он пытался обойти волны, но стоило ему сделать шаг, как шарики поднимались перед ним. Он оказался прямо перед Валентином. Витёк хотел схватить его, но что-то обвило ногу и резко дёрнуло. В хоре трущихся друг об друга шариков послышался сочный хруст. Витёк издал леденящий кровь вопль, упал на колени и упёрся руками во что-то липкое и тёплое. Он попытался отжаться от пола и встать, однако его руки нежно, но крепко обвило скользкое и противное оно. Он с головой опустился под шарики и увидел…это. Витёк вновь хотел закричать, но новый вопль застрял между горлом и лёгкими. Треск ломающихся костей поднимался из шариковой пучины. Крепкие и упругие мышцы ломались как пучки сладкой ваты. Острые зубы легко рубили мясо и разрезали жилы. Это уже не ломает кости, оно их мелит, запивая тёплой, ещё не свернувшейся кровью. Последнее, что смог увидеть Витёк, это лицо Валентина. Как испуганные глаза наполнялись счастьем и удовлетворением, а искривлённые страхом губы, расползались по лицу в довольной улыбке, обнажая желтоватые зубы – пеньки. Голова Витька окончательно утонула в бассейне и упала на дно. Звук хрустящего на тысячах зубов, как жаренный сухарик, доставлял ему удовольствие. Валентин слышал, как это всхлипывало, всасывая в себя мозг, и от этого у него закатывались глаза. Да, на дне бассейна действительно завелась жизнь. Александр Васильевич даже не представлял, насколько он был прав.


- Блин, Саня, может я сегодня отлежусь? – Алексей еле передвигал ногами, придерживая надутый живот.
- Нееее братан! Отрабатывай теперь! – Александр Васильевич похлопал брата по плечу.
- Живот болит! Какой из меня работник? – на лице Алексея смешались чувства боли, отвращения и тошноты.
- А не надо было вчера всё подряд в рот тащить! – Александр напивался своей местью, после изрядно похудевшего кошелька.
Они вошли в зал. Запах чистоты и свежести встретил их на пороге. Всё аккуратно стояло на своих местах. Всё, кроме работников.
- Не понял! А где все? – возмущался начальник.
- Говорил же, опять всех своей пылью распугаешь! – Алексей еле сдерживал рвоту. Из-за угла вышел Валентин. – А нет, не всех пока!
- Валя, ты один? – поинтересовался начальник, хотя уже знал ответ на вопрос.
- Ну да. – еле слышно ответил Валентин, виновато опустив глаза.
- Ты хоть ложился сегодня? – Александр Васильевич протянул руку подчинённому. Валентин поздоровался не сразу, вложив в широкую ладонь начальника, скользкую и холодную культю.
- Немного. – ответил он почти шёпотом.
- Понятно! Молодец, что убрался! Премию выпишу из зарплат этих бездельников! Но сегодня надо поработать!
- Можно я у бассейна буду дежурить?
- Как скажешь! Алексей Васильевич, с тебя тогда батуты!
- Как? Я же…- лицо Алексея приняло лиловый оттенок.
- Вот и растрясёшь заодно! Пошли переодеваться! – начальство ушло готовится к тяжёлому рабочему дню. Переодеваясь в футболки с дельфинчиком, Александр Васильевич принюхался к руке. – Леша, что ты за бурду покупаешь вместо чистящего средства?
- А что?
- Я с Валей за руку поздоровался и понять не могу, чем теперь моя пахнет!
- А с чего ты решил, что это средство?
- А что же это ещё? Какой то гнилой, медно-ржавый запах. На, понюхай. – он сунул ладонь в лицо брата и Алексей, еле державшийся всю утро, не выдержал и большая часть ужина растеклась по полу в кабинете.
- Фу, вот и трать на тебя деньги! – Александр Васильевич отскочил в угол, чтобы не попасть под потоки брызг.
Пока начальники развлекались, Валентин уже был на посту. Он занял свой привычный угол. Когда Валентин садился на кубик, спортивные часы чуть не слетели с тонкого запястья. – Придётся делать дырку в ремешке. – подумал про себя он.
Гости придут только через час. Можно немного подремать. Ночь была тяжёлая. Валентин встал и ещё раз обошёл бассейн. И не зря. Он достал из заднего кармана узких джинс свою тряпочку и протёр пропущенное вчера место. Хорошо, что тряпка красная, кровь на ней почти не заметна. Он вернулся на кубик, сел и достал зубочистку. Сырое мясо очень часто застревает в щелях. Медный вкус крови не позволяет часто открывать рот. Шарики рядом зашевелились. Валентин открыл крышку кубика, достал конфету и бросил в бассейн. Через три секунды, один из шариков выпрыгнул и упал ему в руки.
- Нет! Вечером, когда все уйдут! – Валентин ответил строгим, повелительным голосом, который никто из других людей никогда не слышал. Шарик положил аккуратно, а не бросил, чтобы не поддерживать игру.
- Ничего. – подумал Валентин. – Балуешься, пока маленький. Скоро подрастёшь и будешь аккуратно кушать… - Валентин устало зевнул. - А может даже убирать за собой.

Большие руки. Голова - ребёнка.
Подвижен в танце, словно туарег.
Он выбрал место « гадкого утёнка»,
И звался он: «Анри Тулуз-Лотрек».

Ему не нравились закаты,
В нём трепетал жестокий век.
Но писал свои плакаты,
И там был важен – Человек.

Судьба свела его с Ван Гогом.
Лишь карандашная пастель,
Сохранилась ненароком,
Где, Винсент Ван Гог - модель…

Он не простил себе уродство,
Которое, живописал.
Не опускался до юродства,
И сам себя всю жизнь терзал…

Хмель бывает безобразным,
И перпачканым, в грязи…
В дымý: развратно- куртуазном,
Не видел он: кто, спит вблизи?

Он был гурман. И был порочен.
Был одинок, как доберман.
Был сексуально озабочен.
И изнывал от струпьев ран…

Но в нём , сверкал , как бриллиант,
Богом , посланный Талант…

Со спокойствием проснитесь
И спокойствие сохраните
Я люблю вас
вы меня простите

Не озлобляйтесь
не черствейте

добрыми всегда
здесь быть умейте

Помогите тем
кто живет в нужде
Вы нужны друзья везде

В переди
как гвоздь стоите
людей к свету
к радости ведите

От любви не откажитесь жить по совести детей учите
И счастливыми прожить время жизни научитесь

Качели это маятник,который движется вперёд и назад.
Дети весело катаются на них,каждый очень рад.
Твое состояние ,словно те качели.
Тебя бросает в крайности,ты качаешься еле-еле.
Нужен толчок,помогите кто-нибудь,может получится?
Не надо,забудь.
Качели железные,качели холодные,но энергетика добрая.
Качаешься быстро:подъем.
И вот истинный путь.
Ветер дует в лицо,волосы все растрепал.
Думаешь это легко? Игры закончились,это финал.
Спрыгну с качелей,нет уже сил.
Сделала то ,что всегда ты просил!

Мир совести достоинства любви
С честью в мире том живи

Память учит людей жить
любить и наснлаждаться
В океане счастья

Дух
не сломанный веками

Вечно будет
жить здесь с нами

Надежда всех спасёт любя
Веру не теряем никогда

Духом верности себя наполним
И с любовью мир исполним

События поменяются
Зло с любовью обнимаются

Ложь умрёт
И жизнь понравится

Деньги будут не бумажные
В коллективе все отважные

Любовью
Делимся взаимно
все мы люди
очень важные


Дух словьян не победим
Он всеми дУшами любим

Мир словьянский оживает дружба лесть в нас всё бывает

Любовь мы с вами не потеряем
Любовь спасёт наш Мир мы точно знаем