Храню я юности безумной тайну,
Поведаю тебе ее,друг мой, тому оно и быть:
Ты помнишь?
Май.
Весны засада.
Пожар сердец вокруг пылал.
Унылыми глазами, случайности небрежной,
Судьбина нас с тобой свела.
Звучал мне в сердце гордый стук в тот миг.
Твой падкий, подлый силуэт,
Желавший жалости призренной,
Мольбы и поцелуев ног.
Пеаны лестные над флагом чванным возвышась,
Воспели млАдую девчачью красоту.
Флюродросы-несчитанная свита Сатаны.
Что образом гуммозным припадали к тем ногам.
Что слепы были, глупы и смешны.
Сгорели заживо.
Трупный запах.
Анафемский плач.
Тяжелый путь.
Тернистая тропа
В твой дивный сад.
Чума.
И плач ребенка проклятого рока
Разбудит дивное видение Бриарея.
И пылкий поцелуй.
Вино.
Французский говор,
Сладкое шептание
Твоих уст.
"Аnge préféré. Mon salut", - кичливая душа уже у моих ног.
Нажатие на курок. Я-новый Сатана.

Souviens-toi de la mort, милая моя.
(помни о смерти)

Вульгарным водопадом, черной крови вальс
Стекал по шелковым плечам войны и мира.
Раздор и боль, любовь и страсть
Все здесь когда-то может слиться воедино.
Катарсис мук младого нрава,
Надменный взор-отчаяния порок.
И бедности юнец, плененный зовом лживого алмаза...
Вот нищеты, мучений юных рок.
Матёрый дуб-свободы младой сила,
Что призывал к рассудку вновь и вновь.
Втоптал мне в лысый ум, кричал и плакал.
О другом.
О том,
что нынче нелюдимо.
Что крест тех тяжких мук таскает за собой,
Что пули изуверов принимал так смело.
Казалось, так не сделал бы никто другой,
Вы посмотрите,братцы! Вот он! Наш герой!
Танец раздолья славы, похоти и денег
Не оживит тот старый, мертвый дуб.
Заиндевелых правил бычье сердце.
Ревнитель той свободы святых мук.
Гешефт спасителя, этана страстной веры,
Надежды, черт б её тогда побрал...
Когда он в облике Иисуса, света белого блаженство
Живое мое сердце к тьме бесчестно призывал.