Четыре стихии

Меня - розовощекую, юную, почему-то любили учителя - мужчины. Объяснять любили, пока мои глаза не загорались, как луны, и нежно держали за ручку. И не было в этом какой-то иной причины, кроме той, что я очень и очень им напоминала их бестолковую внучку.

Старенький физик Иван Иваныч Громов разрешал мне вообще ничего не делать.
Военрук Валентин Михалыч всем выдавал по четыре патрона, а мне выдавал целых девять.
Учитель физры лично заматывал бинтом и ватой мои руки, разбитые волейбольным мячом.
А историк про очередную, забытую мною дату, говорил: "Ну, ничё, ничё"...

Зато на концерте художественной самодеятельности они вчетвером садились всегда в первый ряд. И слушали, как я пела для них (а я пела для них в самом деле), бесконечное множество песен подряд. И видела, как их пожилые лица от музыки молодели, и аккорды срывались со струн, как листья, и летели, летели, летели...

Летели месяц за месяцем, год за годом, ритм отбивая рваный.
Я была беременна первенцем, и мне никто не сказал, что умер Иван Иваныч.
Потому что помнили, это он придумал мне прозвище подходящее - "Теория струн...ности".
Потому что поняли, в чем гармония настоящая, и он мог ее унести.
Потому что знали, что между душою Громова и моей гитарной игрою стояла бочка, набитая порохом.
Потому что знали, что я бесконечно расстроюсь, а мне скоро рожать, и куда мне такой на похороны.
А потом ушел военрук, в те края, откуда никто еще не возвращался. И учитель физры ушел, белое кимоно кроя, и со мною не попрощался...

А потом в ту же школу, в которой училась, я привела своего сына. И ко мне подошел мой старый историк, и мне стало ужасно стыдно... Я зарделась, как флаг пионерской дружины, вспомнив все, что было когда-то. А учитель сказал моему сыну: "Твоя мама не знала даты!"

Мой ребенок не понял учительской реплики и спросил: "Она виновата?" "Твоя мама пела когда-то "Реквием", это было важнее, чем даты. Твоя мама не знала про силу трения, не могла собрать автомата, твоя мама просто жила вне времени, ну и как тут запомнить даты? Как учитель, я должен был объективно оценить ее результаты"...

И мой мальчик пошел в наступление активно: "Так и в чем же она виновата?"
"В том, что вечно нас пАрила, вечно парИла со своей теорией струнности, в том, что мне старику она подарила еще несколько лет моей юности. В том, что пела. Нам пела. Играла. Писала, догрызая несчастную ручку. В том, что очень и очень мне напоминала мою бестолковую внучку"...
- Это так непонятно, что даже смешно! - и дрожали на щечках ямочки.
Сын сказал: "А ты знаешь, мне все равно. Все равно ты хорошая, мамочка!"
...И парили над миром четыре стихии,
Отражались в сентябрьской воде тополя...
- Я такая, сынок, потому что такими
Были любимые учителя!