И этот мир мне давно понятен.

И этот мир мне давно понятен.
В нём нет загадок, тайн и волшебства.
Рисунок судеб предсказуем, внятен,
И предсказуемы слова.

Понятны мне мотивы и причины,
И блеск в глазах, и лезвие в спине.
Я вижу след грядущей паутины
На самой чистой, белой пелене.

Понятен крик рождающегося чуда,
И тихий вздох у смертного порога.
Я знаю, что придёт и что откуда,
И чем закончится любая здесь дорога.

И в этой ясности, прозрачной и холодной,
Нет места вере, трепету, мечте.
Лишь тихий путь по плоскости безводной
К такой же ясной, строгой пустоте.

И этот мир давно уже понятен.
Как старый дом, где знаю каждый скрип.
Где каждый луч на выцветших обоях
К знакомой пыли намертво прилип.

Я знаю, где цветут весной фиалки,
И где зимой закружит бурелом.
Где прячут боль за дымкою фиглярки,
Где фотографию оставят за стеклом.

Мне ясен ход небесного светила,
И ход сердец, спешащих в унисон.
Я знаю всё, что будет, всё, что было,
И каждый сон похож на прошлый сон.

И оттого так хочется не ведать,
Закрыть глаза и снова удивиться,
Как будто в первый раз прошлась по следу,
Где может что-то новое случиться.

Мне этот мир давно понятен.
Простой конструктор, пара шестерён.
Кто жаждет власти,
Кто до денег жаден,
Кто вечно слаб, а кто-то здесь пленён.

Понятны мне все правила и ставки,
Все маски лжи,
Все клятвы на крови.
Герои лезут на прилавки,
А ты им, глупый, о любви...

Я изучила всё —­ от А до Я,
Все выходы, лазейки, тупики.
Вся эта суетливая возня
Мне кажется смешной.
Иду я по прямой.
Вышагивая шаг.
Я вижу маяки.
И тут стою, смотрю на карусель,
Где каждый круг оплачен и расписан.
И пью свою простую акварель,
Не веря ни в пророков,
Ни в мечту,
Ни в благодать,
Здесь пустота, и этой пустотой весь мир пронизан.