Свинцовый сумрак, расколотый войной,

Свинцовый сумрак, расколотый войной,
Тяжелый дым, что ест глаза и горло.
Мы замерли, под каменной стеной,
Где жизнь и смерть смешала боль сурово.
Как больно считать пролет каждой ракеты,
Дышать боясь, прислушавшись во тьме.
Затем удар, и сердце, словно в клетке,
Срывается, уходит в пятки мне.
И каждый гром - он в самую аорту,
Он бьет, где память, где невыплаканный стон.
Где чья-то жизнь, прерванная без стука,
Осталась тенью в пепеле и муках.
В тревогах мир не просто стал хрупким,
Он обратился в острый, громкий, жгучий скол.
Вибрирует под натиском горячих бед,
И в этот миг, весь ужас обнажен и гол.
Нет света, нет воды. Лишь мрак и холод,
Лишь скорбь о тех, кто не дождался дня...
И в паузе, когда грохочет,
Поймешь: вот так пульсирует душа.