Одуванчик

Он лежал на полу кухни такой тусклый и невзрачный. Это был уже не тот бриллиант, который ослеплял; сейчас он больше походил на бутылочное стекло. Поза его напоминала фасолину: коленки плотно прижаты к животу, руки связаны. Я полюбовалась своей работой: связать ему руки и ноги так, чтобы он не смог освободиться и сбежать, оказалось не так уж легко в отсутствие практики. На полу он съежился и продолжал бы скулить, если бы я предусмотрительно не заткнула ему рот галстуком — его любимым галстуком в синюю полоску.

С Иннокентием я познакомилась на просторах Интернета. Какой-то литературный сайт, название которого я опущу. Иногда я бродила по таким ресурсам, чтобы бездушно убить время. Регистрируясь всегда под одним и тем же ником — Одуванчик. Сайтов много, и все их не упомнишь; да и к чему это мне, ведь я не писатель, просто время от времени читаю, оставляю пару комментариев и улетаю — легкая и независимая. Очень удобно, никакой путаницы.
Тогда всё это казалось мне крайне забавным: внедриться в сборище писак — людей начитанных и умных, не лишённых красоты восприятия, на которую я так падка. Без церемоний влезть, выдать что-то несуразное лишь для того, чтобы посмотреть на их реакцию и сбежать. А они пусть бурлят.
Так вот, просматривая главную страницу сайта, я наткнулась на броский заголовок, который привлек моё внимание, и тут же включилась в процесс; точнее, влетела в общий срач (или, если говорить на литературном языке, присоединилась к обсуждению).
Тема оказалась мне знакома. Тёрли за жизнь. Обычно я стесняюсь выносить на суд публики поток своих сумбурных мыслей, предпочитая читать чужие, но не в тот злополучный раз. Да и совпало так: настроение плюс время. Почувствовав себя, как говорится, «в своей стихии», я без промедлений влетела в комментарии.
— Ты что такое? Мужик или девочка? — загалдели все.
Я хрустнула пальцами, закатила глаза и хотела выдать что-то вроде: «Вам что за печаль, господа хорошие?» Но вдруг задумалась... Одуванчик ведь действительно бесполый. В связи с этим у меня открывалась свобода выбора, кем я хочу предстать перед многоуважаемой публикой. И тут моё внимание привлёк комментарий некоего Иннокентия, чей до безобразия слащавый аватар манил взгляды. «Вот же пижон», — подумала я и долго оценивающе всматривалась в его греческий профиль. Его снисходительная реплика коренным образом отличалась от мусора, который выдавали остальные. Подчёркнуто вежливый, он призвал всех набраться терпения и не наседать. Включил, что называется, рыцаря, видимо, считал мою эмоциональную окраску и безошибочно угадал половую принадлежность.
Быстро пробежавшись по ленте, я выхватывала его ответы. Умён, это не отнять, но вот высокомерие…
Тяжёлый случай. А что мне терять? Тем более приятным будет приз. Я вновь хрустнула пальцами и с энтузиазмом застучала по клавиатуре.
Через месяц оживлённой переписки мы уже считались друзьями. Правда, чтобы закрепиться на сайте, мне пришлось опубликовать пару текстов, которые попали на главную и подверглись всеобщей критике. Я благополучно снесла её, во многом благодаря тому же Иннокентию, который галантно прикрывал меня своей грудью от плевков. Когда первые страсти утихли и всем стало понятно, что я ничем от них не отличаюсь и при этом не составляю конкуренции, меня оставили в покое, дав возможность свободно нести пургу, именуемую самомнением, и флиртовать с Кешей. Да, именно флиртовать; мне удалось, как мне казалось, вызвать ответный интерес. В общем, Иннокентий с лёгкостью согласился стать Кешей. И я буквально кормила его с руки. Или, может, мне так только казалось. В жизни часто бывает, что когда что-то нарушает привычный, откопированный образ жизни и один день начинает напоминать другой, достаточно лишь помусолить палец, чтобы перевернуть страницу.
А Кеша оказался крупной купюрой, спрятанной среди страниц. Неожиданный праздник. В общем, тогда мне показалось, что это моя судьба. И я потерялась: в чувствах, во времени, в мыслях. А они у меня появились, и всё благодаря Иннокентию. То, что это были не мои мысли, меня не беспокоило. Он так красиво умел убеждать, а я — верить.
Вот она, родная душа.
Я была готова целовать монитор и без конца благодарить. Глупа до святости, так, кажется, говорят. Я хотела летать; так легко мне было, как бабочке. Но!
И вот ты, вся такая красивая, сидишь на ладоне, крылья раскинула и переливаешься; ждёшь… думаешь, что любоваться тобой будут… Блестишь вся от счастья, подставляя взгляду всю красоту расцветки и замысловатость узора, стараясь порадовать, запомниться, запечатлиться.

И вот тут кто-то кулачок хоп — и сожмёт… И всё. Всё в смятку: ты, мечты твои, да и надежды до кучи туда же. Как долго ты потом будешь лечить свои крылья? Может, вообще никогда не сможешь летать, только ползать… и это при хорошем раскладе. Может случиться так, что от тебя только пыльца и останется. Сдуют её, оботрут руки — и всё... пустота... Хотите такой судьбы? Вот и я решила не рисковать. Пусть я и не махаон какой-нибудь, но и капустнице своих крыльев жаль.
Они же для полёта. Ради него мы и живём. И я решила завести клона, чтобы проверить чувства, так сказать. Не свои. В своих я была уверена. А вот Кеша — слишком он был хорош. И от этого внутри меня взыграло что-то. Есть у людей такая особенность — сомневаться. Особенно когда всё хорошо. Все эти мысли: «За что это мне? Чем я заслужила?» Привыкли мы считать себя недостойными, за всё бороться, вырывая у жизни ошмётки мяса с кровью. Нам тогда спокойно, когда с борьбой. А так — нет, только сомнения и муки.
Вот и я, среди полного безветрия, почувствовала лёгкий запах гнильцы. И всё; от этой мысли уже невозможно было отмахнуться. И на сайте появилась Забава — румяная, с грудастой аватаркой и текстом.

Я решила зайти с козырей, явиться этакой образованной и рассудительной мадам. С текстом пришлось попыхтеть, но общение с Кешей не прошло даром. Немного дрожали руки, и сосало под ложечкой от мысли, что всё как-то неправильно. Зачем? А вдруг? Даже хотела передумать. А что потом? Вечные муки? Нет, была не была. Палец щёлкнул по кнопке — текст улетел на модерацию.
А я пошла заварить кофейку, чтобы скоротать время ожидания и успокоить разгулявшиеся нервишки. А потом тишина. Тягостная и оглушающая тишина под аккомпанемент взволнованного сердца. Час, два — и хоп! В правом верхнем углу загорелся значок публикации. Удар, ещё удар — сердце отбивает зажигательную чечётку.
«Не пиши, не пиши», — шепчу я. Он написал. Не мне — ей. Этой грудастой улыбающейся дуре. Я её уже ненавижу, и его ненавижу тоже. Вроде бы и нет ничего в этом его приветствии с кучей улыбающихся смайликов. Но мне неприятно. Пытаюсь успокоить сердечный ритм и обдумываю ответ.

— Привет, — слово застывает и молчит, вопрошающе смотрит на меня, ждёт. Ему одному неуютно, оно словно голое, и я добавляю к нему улыбающийся смайлик. Отправить.
— Рады новому автору. Такой красивой девушке — слова, словно сушёный горох, больно и метко бьют прямо в цель. Одуванчик трясётся и качается, и вот один за другим срываются с места и летят белые парашютики, оставляя проплешины. Пустоту. Кажется, что слащавая аватарка Иннокентия улыбается, и я улыбаюсь. Но улыбка эта не добрая. Кажется, я стала походить на конченную истеричку. Сама заварила эту кашу и сама же понаделала нелепейших выводов. Мой Кеша не такой. Но руки тряслись.
Я переключилась на аватар с Одуванчиком и попыталась влезть в диалог. При этом я избрала тактику нападения. Стоит ли говорить, что первым на защиту дамы пришёл именно Иннокентий? Вот тогда мы в первый раз с ним поссорились. И я замолчала. Вырубив комп, отправилась побродить по вечернему городу. Надо было успокоиться и поразмышлять.
Когда я вернулась, меня ждало ещё большее разочарование: красными пузырями мигали сообщения для Одуванчика и Забавы — 5:1, Забава лидировала. И потянулись дни. Они напоминали квест, где я ставила задачу и смотрела, как борются за главный приз (благосклонность Иннокентия) две потерявшие разум клонихи. И чем дольше они соревновались, тем больше я забывала, что они выдумка, фикция. А я — это я. Но было поздно. Игра полностью захватила мой разум, и я решила похитить Иннокентия. Я чувствовала себя Карандышевым с его: «Так не доставайся же ты никому».
Мне кажется, я слышала внутри себя голоса, они визжали и шипели, острыми ногтями пытаясь выцарапать глаза друг другу. А страдала я. И на закланье была отправлена Забава, имеющая больше шансов на успех. Я решила брать напором и доступностью. Какая теперь разница, важна была цель, а он явно получал удовольствие от лести, что так щедро расточала грудастая аватарка. Так что не прошло и недели, как обманутое тело Иннокентия заняло пол моей кухни. Я смотрела на него и думала: а что дальше? Что мне с ним делать? В моих планах ничего такого не было, ну не убивать же его в самом деле. Наверное, в этот момент Кеша что-то такое увидел в моих глазах. На какое-то мгновение он перестал скулить и сделал попытку отползти. Но вышло как-то нелепо и особенно жалко. Я сделала шаг назад, затем обошла его и взяла из ящика стола большой нож. Медленно провела пальцем по холодному лезвию, благо оно было тупым. Но Иннокентий об этом не догадывался. В его глазах плескался животный ужас, он сделал попытку закричать, но подавился и стал бледнеть.
— Что, страшно тебе, страшно, сволочь? — и я ударила его ногой в живот. И... ничего. Мне вдруг стало противно. Что со мной? Мой милый и лёгкий Одуванчик...

Я нагнулась и перерезала верёвки, точнее, перепилила, освобождая от пут обмякшее и находившееся в глубоком обмороке тело. Затем, схватив его за ноги, выволокла на лестничную площадку. Присев рядом на корточки, поправила упавшие на глаза волосы и вложила в руку галстук, встала и захлопнула дверь. В тот мир, который был не настоящий.