Думаю, что имя будет прописано в строках...
Хотя и на тему художников, рисующих судьбу.
РИСОВАНИЕ СУДЬБЫ
Углём, сангиной и пастелью,
Прекрасный облик отобразив.
Наполню всю Вселенную я трелью,
Восторгом соловья! Потом бесцельно,
Палитру брошу – негатив,
Рождён молчанием. Склонив,
Меня при грешности к неверью,
Ты мне сказала: «Неплохи…
Твои обманные стихи.
Отвечу: «Милая! Стихи,
Я напишу, идя в край света,
Отпустят пусть мои грехи…
И помнят разгильдяя и поэта!»
Отброшу уголь и сангину,
Коль рисовать, так чёрной тушью.
Я мир прелестный опрокину,
В Тартарары! И сам там сгину…
Хотя пастелью, знаю лучше,
Штрих её нежен, но не гуще,
Чем «масло» на холсте я опрокину,
Хотя и выслушав тебя,
Ответил я: «Стихи не я слагаю,
То небесами дано мне,
Их на бумагу рифмою являю,
Они приходят, как во сне,
И тексты эти ритмом составляю!»
Хотя и на тему художников, рисующих судьбу.
РИСОВАНИЕ СУДЬБЫ
Углём, сангиной и пастелью,
Прекрасный облик отобразив.
Наполню всю Вселенную я трелью,
Восторгом соловья! Потом бесцельно,
Палитру брошу – негатив,
Рождён молчанием. Склонив,
Меня при грешности к неверью,
Ты мне сказала: «Неплохи…
Твои обманные стихи.
Отвечу: «Милая! Стихи,
Я напишу, идя в край света,
Отпустят пусть мои грехи…
И помнят разгильдяя и поэта!»
Отброшу уголь и сангину,
Коль рисовать, так чёрной тушью.
Я мир прелестный опрокину,
В Тартарары! И сам там сгину…
Хотя пастелью, знаю лучше,
Штрих её нежен, но не гуще,
Чем «масло» на холсте я опрокину,
Хотя и выслушав тебя,
Ответил я: «Стихи не я слагаю,
То небесами дано мне,
Их на бумагу рифмою являю,
Они приходят, как во сне,
И тексты эти ритмом составляю!»