Отпуск

Сёма уже две недели набирался решимости подойти к начальнику с просьбой об отпуске, листок с заявлением лежал в верхнем ящике стола, на самом видном месте и терпеливо ждал. Вопрошая, когда же Семён наберется храбрости и решительно заявит о том, что крепостное право отменили еще в 1861 году и он, Сёма, имеет полное право на отдых, при том, что заслуженный, потом и кровью заработанный. Да, в уме все доводы выглядели убедительными, но на деле, один взгляд в сторону кабинета начальника сводил на нет всю решимость Семёна, оставляя листок скучать в ящике стола.
Но тут ему на помощь пришёл тот самый, господин случай. Сёма, как всегда, переминался с ноги на ногу, пока Николай Васильевич, мешая слова со слюной, объяснял задачи на предстоящую неделю, когда его пламенная речь вдруг была прервана звонком мобильного телефона. Бросив взгляд на дисплей, Николай Васильевич, как то осунулся и погрустнел, но на звонок ответил быстро и без запинки.
- Да, пусечка - засопел Николай Васильевич.
-Конечно, понимаю, - глубокое понимание важности дела доказывала испарина на лысине Николая Васильевича.
- Но, кого же я могу отправить, у меня ответственное… - не договорив, он сел на стул и уставился в пол. Телефон погас, сведя на нет все возражения Николая Васильевича.
Сёма продолжал переминаться с ноги на ногу, с огромным желанием быстрее улизнуть, так как начальник слишком быстро менял «гнев на милость» и наоборот. Вот здесь то и сыграл тот самый принцип «не знаешь, где найдешь, где потеряешь».
- Послушай, Петров, вроде ты давно в отпуске не был?
От неожиданности и каверзности вопроса, Семён вздрогнул.
-Да, Николай Васильевич, вот сам хотел...
- Да понятно, понятно, дело у меня к тебе будет.
- Я тебе отпуск на десять дней, а ты одну посылочку доставишь, тёще моей разлюбезной (ведьме старой), она под Саратовом живет.
-Ну, сделаешь?
Сёма даже думать не стал, так мысль об отпуске вскружила голову, да и Саратов лежал на пути следования маршрута от пункта безнадёга в пункт заветная мечта.
Деревня Грязнуха Саратовской области никак не находилась в навигаторе. А именно этот пункт значился для вручения посылки горячо любимой тёще Николая Васильевича. Но все сомнения глушились мыслями о теплом юге, чешском пиве и длинноногих наядах, скучающих в ожидании прибытия Семёна. Посему было решено, что он мчит до Саратовской губернии, а там волею случая кто-нибудь укажет и путь до Грязнухи.
Посылка оказалась тяжелой и сравнительно большой и даже, как показалось Семёну в ней, что-то шуршало, но никаких особых указаний от начальника не последовало, и Семен отбросил все подозрения. Ну, в путь, как говорится, маршрут построен. Семён постучал по коробке, возлежавшей на пассажирском сидении, и нажал на педаль газа.
Ехать предстояло долго, но теплые волны Черного моря шептали о счастье и неге, ему слышались крики чаек, а навигатор деловито вещал о перестройке маршрута, подстраиваясь под мечты Семёна, волна с густой белой пеной шуршала по песчаному берегу, терлась и шептала…
Стоп, Семён явственно услышал, что что-то шуршало внутри коробки. В этот раз звук был четкий. Ошибка была исключена. Семён выбрал место для парковки и остановил машину. Снова прислушался. Тихо. Он приложил ухо к коробке и тихонько постучал. Ничего. Да что же это за чертовщина, пронеслось в голове. Ладно, главное добраться до деревни, отдать побыстрее посылку и к морю. В этот момент, коробка снова зашуршала и даже завибрировала, там явно находилось что-то живое, что-то, о чём Николай Васильевич не счел нужным рассказать, а может просто не захотел. В довершение ко всему, навигатор, издал пищащий звук и женский голос, вдруг ставший неприятным, констатировал, что маршрут до деревни Грязнуха построен. Семён уставился на мигающую коробочку и решил, что чем быстрее он выполнит возложенную на него миссию, тем быстрее окажется подальше от всей этой мистики. Сделав музыку погромче, он нажал на педаль газа и машина сорвалась с места.
Женский голос продолжал давать ценные указания, повернуть направо, повернуть налево. Вот это налево увело машину с трассы на неприметную проселочную дорогу. Еще километров пятьдесят и Семён отдаст пугающую коробку теще Николая Васильевича. Он даже мысленно заготовил речь, что сильно спешит и точно не может остаться и попить чаю. Все вроде логично, он тут по работе, курьер, получите и распишитесь. Дорога свернула в лес. Семён ехал и думал, как в такой дыре, его многоуважаемый начальник мог отыскать себе жену. Пейзаж не по-детски пугал. Машина ныряла в ямы, но дорогу держала, женский голос продолжал плести интригу, обещая конец пути через пять, три, два, один километр. И вдруг машина вынырнула из леса, замелькали колосья, вперемежку с васильками и ромашками и под горкой зачернел силуэт деревни. Всё, кончилось моё испытание, с радостью подумал Сёма. Так, какой там дом на коробке указан. Тринадцатый.
Отдать Глафире Ильиничне Шабаш. Ну и фамилия, подумал Семен. Коробка зашуршала сильнее.
А вот и тринадцатый. В окне горел свет, его приезда явно ждали. Хотя во всей деревне не горело ни одного фонаря, окно тринадцатого дома ласково приглашало в гости. Семён остановил машину и пошел доставать коробку. Внутри кроме шуршания он явственно услышал шипение.
- Доброго вечерочка – раздался бодрый, женский голос.
Семен вздрогнул и покрепче вцепился в коробку.
- А я уже заждалась, да ты не стой, милок, проходи, я потчевать тебя буду, а после банька.
Вся заготовленная речь Семёна застряла где-то глубоко внутри и не успев оформиться и окрепнуть, так и осталась не озвученной. Семён понес коробку в дом.
Внутри изба выглядела вполне обычно, даже уютно. В углу работал телевизор, перед ним в кресле нализывал своё кошачье достоинство огромный черный кот. Больше в доме кроме него и Глафиры Ильиничны никого не наблюдалось. На столе стоял самовар, на тарелках красовалась и соблазнительно источала запахи разная снедь. Семён сглотнул слюну, долгая дорога давала о себе знать, с утра ничего не ел и живот издал предательский клич. Глафира Ильинична понимающе улыбнулась и стала потчевать гостя.
- Да ты не стесняйся, проходи, садись, да поставь ты коробку, вон туда, а сам угощайся,- и хозяйка заботливо наполнила рюмку чем-то прозрачным. Семён, памятуя своё желание быстрее распрощаться, открыл было рот для возражений, но почувствовал, как мягко, но настойчиво Глафира Ильинична надавила ему на плечи, усаживая за стол. Очнулся Семён, когда обжигающая жидкость растеклась по его телу, и осознание того, что сегодня за руль уже ни-ни, да и чего уж там, рука самопроизвольно наполнила вторую стопку. Эх, сказал себе Семён, ладно, завтра встану пораньше и в путь. После второй стопки, голова стала тяжёлой и он провалился в сон.
Семён спал, сквозь сон ему чудился нежный девичий смех, легкие прикосновения, крик чаек и море, ласковое, как кошка, с тихим шипением белой морской пены.
Глафира Ильинична приглушила свет, бросила быстрый взгляд на Семена и подошла к коробке.
- Сейчас, сейчас, моя дорогая,- зашептала она, разрезая ножом скотч, который охранял содержимое коробки от любопытных глаз. В коробке, что-то зашипело и зашуршало. Глафира Ильинична опустила руки в освобожденное нутро коробки и оттуда на свет божий, шипя и поблескивая лаковой чешуёй выползла большая, черная змея, с зелеными глазами.
- Поленька моя, - обрадовалась женщина и поцеловала змеиную голову.
Просыпался Семён тяжело, голова гудела, будто от сильного похмелья. За окном солнце висело высоко, возвещая, что утро уже прошло часа как три назад.
- Утро доброе,- услышал он.
- Ну и горазд же ты спать.
Семён повернулся на голос и обомлел. Перед ним стояла молодая особа, с яркими зелеными глазами и чёрными, как смоль волосами.
- Давай завтракать,- проворковала она.
Семён, потерявший дар речи не знал, что и сказать, он мог поклясться, что вчера, кроме него и Глафиры Ильиничны, да чёрного кота, в доме никого не было. И такой поворот. Под пристальным взглядом зеленых глаз, мысли Семёна начали путаться, в комнату вошла теща Николая Васильевича.
-Гляжу познакомились уже, да ты не стой, Полюшка, потчуй гостя, у него же отпуск, да потом проведи, покажи ему наши красоты.
Отведённые на отпуск дни пролетели незаметно. Проводы были быстрыми, только теперь на пассажирском сидении лежала не коробка, с непонятным содержимым, рядом с Семёном восседала черноволосая красавица, с зелеными, как изумруды глазами. Семён включил навигатор, дождавшись привычного «маршрут построен», нажал на педаль газа.