В реке, где ивы тень плетут,
Сом бородатый, пузом горд,
С улиткой спорил в полдень хмурый:
«Пшеница — сила, жизнь и труд!
Её зёрна в полях шумят,
Народы кормят, мир дают,
А хромосомы — что за вздор?
Крохотный код, пустой набор!»

Улитка, в домике своём,
Сквозь слизь взглянула на сома:
«Ты, сом, велик, но глуп притом,
Пшеница зреет под дождём,
Но без хромосом — где твой рост?
Кто дал бы ивы, реку, мост?
В спиралях ДНК — весь мир,
От рыб до звёзд, от трав до дыр!»

Сом фыркнул: «Зёрна — вот основа!
Их вкус я знаю, их я ем!
А хромосомы — несуразица,
Не видно их в моём пруду!»
Но улитка, хитра, в ответ:
«Без них ты был бы просто бред,
Ни чешуи, ни глаз, ни жабр —
Хромосомы творят твой нрав!»

Сом хвостом ударил по воде:
«Пшеница кормит, в ней вся суть!
А твой невидимый завет
Лишь пыль, что разум мой помутит!»
Улитка молвила: «Смотри,
В твоих усах, в твоей игре,
Хромосомы сплели узор,
Чтоб ты был сом, а не позор!»

И спор их длился до зари,
Сом пел о зёрнах, как о чуде,
Улитка же твердила: «Зри!
Хромосомы — основа судеб!»
И вот, под солнцем новым днём,
Сом призадумался с трудом:
«Коль без хромосом я не сом,
То, может, правды есть в улитке дом?»

Мораль:
Пшеница кормит плоть и кровь,
Но без хромосом нет основ.
В них жизнь закручена спиралью,
Что правит миром и судьбою.
Так не хвали лишь то, что зримо,
Ищи, что скрыто, но незримо!

О, твёрдый знак, мой тайный свет,
В словах ты тень, но сердцу мил,
Как шёпот ночи, твой секрет
Мою любовь в груди зажил.

Ты разделяешь, но манишь,
В "объявлении" — твой след,
Как звёзды в небе, ты горишь,
Мой знак, мой вечный амулет.

Безмолвный страж, ты в каждом слове,
"Съезд", "подъём" — в них твой мотив,
В моей душе, как в вечной нови,
Ты — ритм любви, мой твёрдый миф.

Ты не звучишь, но я пою,
Тебя в стихах я обнимаю,
В "разъять" и "въезд" я вновь люблю,
Твой строгий лик я прославляю.

О, твёрдый знак, мой странный друг,
В клавиатуре ты — как пламя,
Твой штрих в словах сжимает круг,
И сердце бьётся вечно с нами.

Ты — тишина, но в ней огонь,
В "предъяви" — страсть твоя живая,
Как будто в сердце входит конь,
И я пою, тебя слагая.

В "съёмке" ты — мой верный страж,
В "объятиях" — твой жаркий взгляд,
Ты — мой невидимый мираж,
Мой твёрдый знак, мой вечный клад.

Клавиша твоя — как пульс в ночи,
Стучит в пальцах, словно вены,
О, знак, в словах ты не молчи,
Ты — мой романс, мой гимн вселенной.

Ты — мост меж звуков, мой герой,
В "подъезде" — твой суровый стиль,
С тобой я вечно сам не свой,
Ты — мой восторг, мой вечный пыл.

О, твёрдый знак, мой дивный сон,
В словах ты — вечная загадка,
Как в сердце нежный перезвон,
Ты — мой аккорд, моя приглядка.

Любовь — как пирог с энергетикой,
Горит в груди, искры летят,
Вкус терпкий, пьянит без меры,
Как тесто, что в сердце пекут.

Она хрустит, как корочка тонкая,
С начинкой из сладких тревог,
Взрывается газом шипучим,
Как Red Bull в горячий пирог.

Её аромат — это кофе с перцем,
В нём страсть и безумный заряд,
Как будто влюблённое сердце
Энергией бьёт невпопад.

Кусочек любви — это вспышка,
Как лимон в напитке шипит,
Она будоражит, как пламя,
И разум в ночи оживит.

Пирог тот пекут в полнолунье,
Смешав эндорфины с мечтой,
Любовь — это газ в этом тесте,
Что рвётся наружу порой.

Она, как энергетик, не спит,
В ночи разгоняет тоску,
Как будто пирог тот волшебный
Танцует в сердечном кругу.

Но в ней есть и горечь лимонная,
Как в Red Bull — тауриновый след,
Любовь обжигает порою,
Как корка, что треснет в обед.

Съешь кусок — и сердце трепещет,
Как после глотка натощак,
Любовь — это пирог безумный,
Где страсть и опасность в шагах.

Она — как пирог, что не делят,
Весь мир в ней пылает огнём,
Энергией бьёт, как напиток,
Что ночью мы в звёздах пьём.

Любовь — это тесто живое,
С шипучкой в горячем ядре,
Пирог, что взрывает нам души,
И гаснет в рассветной игре.

В цирке шум, клоуны скачут,
Смех гремит, как барабан,
Сыр в кармане их трещит,
Светит нос, как красный флаг.

На арене кот в ботинках,
Пирожком жонглирует он,
Свет луны в тарелке тонет,
Клоун падает в бульон.

Торт летает над трапецией,
Шляпа пляшет на слоне,
Всё смешалось в этом цирке,
Как в абсурдном, странном сне.

Слон трубит в пустую миску,
Кролик в шляпе пьёт компот,
Клоун в луже ищет рифму,
Но в ответ лишь хохот ждёт.

Вверх взлетают помидоры,
Светит лампа в потолке,
Клоун с вилкой в вальсе кружит,
Суп танцует в котелке.

Обезьяна в галстуке красном
С бананом читает стихи,
А жираф в очках на трамвае
Мчится в цирк издалека.

Пудель в тапках жонглирует сыром,
Мяч летает, как комета,
Клоун в шляпе с дырой на макушке
Поёт о любви до рассвета.

Леопард в кроссовках рычит,
В барабан стучит ананас,
Всё смешалось в цирковом круге,
Смех и хаос — здесь наш глас.

Канатоходец с зонтом фиолетовым
Шаг ступает в облака,
А клоун с тарелкой супа в руках
Падает прямо в река.

Цирк пылает светом абсурда,
Клоуны в пляске кружат,
В этом мире, где всё возможно,
Смех и хаос вновь зажгут.

В чертогах рта, где кость бела,
Щетина славна, труд прилежный,
Там щетка, верная дела,
Живет в деснице неизбежной.
Не меч, не плуг, но в длани взяв,
Сей инструмент, что полость слав,
Зубов сиянье сохраняет.
От скверны, язв и тьмы гнилой
Сей страж десен всегда герой,
И блеск улыбки умножает.

Коль пища, в челюсть заключенна,
Оставит след свой на эмали,
Щетка, как воин, устремленна,
Сметает крошки в мраке дали.
Не скиптр, не лира, но в руке
Сей жезл, что в утренней реке
С пастою пенной путь свершает,
Дабы в устах, как в храме чист,
Сияли зубы, яко лист,
И смрад дыханья исчезает.

О щетка, дар небесный нам,
Ты в скромной длани благодатна!
Коль кариес грозит зубам,
Твоя защита непрекратна.
Сквозь щели узкие пройдя,
Где пира крохи бытия,
Ты скверну вмиг уничтожаешь.
Как Феб, лучами тьму пронзив,
Ты зубы чистишь, оживив,
И дух здоровьем наполняешь.

Не арфы звон, не трубный глас,
Но щетки шелест в пене белой
Влечет мой дух в урочный час,
К зубам, что чистотой всецелой
Сияют, яко жемчуг тот,
Что в море дева стережет.
Твои лишенья неоцЕнны!
Ты, скромный десен страж моих,
В веках прославишься от них,
И в песнях будешь восславлЕнна.

В обителях, где тень земная
Скрывает низменный удел,
Я зрю, как мощь в себе являя,
Кал в бренный наш пришёл предел.
Не злато, что в лучах сияет,
Но он, что в тишине рождает
Глубокий, тайный торжество.
Его величье несравненно,
И в нем сокрыто неизменно
Той жизни тленное естество.

О, дар природы, плод утробы,
Ты в скромной форме бытия
Являешь истину, где гробы
Сравнялись с славой алтаря.
Не мрамор, пышностью надменный,
Но кал, в смирении бесценный,
Влечет к размышленьям ум.
В тебе начало и кончина,
И всякой плоти ты причина,
О коей гласит вечный шум.

На пиршествах, где пьют хвалебно,
Иль в келье, где монах скорбит,
Ты, кал, присутствуешь нелепо,
Но в каждом сердце твой орбит.
Не скиптр, не трон в венце багряном,
Но ты, в пути своем незваном,
Являешь правду бытия.
О, как же дух мой воспевает,
Когда твой образ созерцает,
В величье низменном тебя!

Богач, в палатах златоглавых,
И нищий, в хладе чердаков,
Равны в дарах твоих, о правых,
Пред коими склонюсь я вновь.
Не сан, не блеск одежд узорных
Различья вносит в ток позорный,
Что всех нас к истине ведет.
Ты, кал, вельможу и убогих
Сравнял в своих путях суровых,
Вселенной вечный хоровод.

Дворянин, в гордости надменной,
И пахарь, в поте тяжких дел,
В твоем величье сокровенном
Находят общий свой удел.
Министр, что правит в залах пышных,
И швея в трудах своих неслышных,
Едины пред тобою, кал.
Ты всех, вельмож и простолюдин,
В один собор соединил един,
Где всяк твой образ созерцал.

В чертоге пышном иль лачуге,
Где смертный ищет свой покой,
Ты, кал, являешься в заслуге,
Что всех сравняла пред судьбой.
От трона до сохи смиренной,
В твоей природе неизменной
Скрыт равенства святой закон.
О, дар, что всех нас примиряет,
И в низменном величье знает,
Как жизни вечен перезвон!