Пустое место, трупная гниль,
Остаюсь с собой один на один,
Переплетение разного сорта дерьма,
Которым кишит желудок червя – жизнь моя –

Бред – желание испробовать новое после сотни конфет,
Жажда новых эмоций берет над разумом верх,
Безумие - попытка ощутить, что ты давно постиг,
Мир, облитый серыми красками, страдать сподвиг, лишь миг –

И окунуться в иную жизнь позволил ряд книг,
Смотря на картину, ей присвоил свой лик,
Занавес фантазии и радости - позволил жить в раздоре и ненастье, а я крот:
Избегайте кривых троп,
Жизнь заведёт тебя туда, к чему ты не готов.

Ад, сущий кошмар - постоянный стресс,
Упокоение души - зелёный тихий лес,
Мёртвая тишина, нависшая над шеей петля,
Страх не может прожить дольше тебя.

Рефлексия через саморазрушение –
Бомба замедленного действия,
Величайшее страдание и утешение,
В поисках ответа - утеряно решение,
Теперь я символ умалишения.

Прикосновение лба и стены равнозначно тому, что вспять идут часы,
Подтверждением тому являются данные стихи:

"Во мне смысла столько же, сколько в кофейной гуще,
Умереть при рождении вариант и то лучше".

В глубинах сердца тьма таится, Холодной тенью разрастается.
Душа, как птица в клетке, бьется,
Но свет никак не пробивается.

Тоска тяжелым грузом давит,
И мысли мрачные кружат.
Надежда тихо угасает,
Лишь пустота и скорбь молчат.

Но где-то там, за черной мглою,
Мерцает слабый огонек.
Быть может, он раздует пламя
И душу вновь согреть бы смог?

В безмолвии притворной ночи,
Погрязло тело в полной тьме,
Она сжирает душу по кусочку,
Она калечит сердце мне.

Безразличие, окутав,
убивает изнутри.
Рядом только чёрный мрак
— отражение души.
Крики, вопли, громкий плач —
Лишь жалкий гул для темноты.
Любая мысль, каждый звук —
Всё растворится по пути.

Тревоги миг и скорби край,
Спокойствие — пока, прощай.
Это билет в один конец,
Больше не жди и не встречай.

Унылое существование, точка крайней тьмы,
Что ни день то сумасшествие - взгляд на мир со стороны,
Как никчёмный наблюдатель, повелитель "пустоты",
Направляю жизнь на скалы — разбиваю на куски.

Неизменная картина, вечно режущая боль,
Я застывший персонаж, разум — мрачный уголок.
Словно цитадель мучений, запертая на засов,
Позволяет находиться мне в иллюзии оков.

Пленник фантомной темницы, узник ржавых цепей,
Помогите же освободиться, я словно раненый зверь,
Не пробиться сквозь прочную стену, которой на деле нет,
А в голове одна путаница - в ней завёлся ленточный червь.

Чёрных идей обитель, пластинка заевших страданий,
Меня зовёт моя погибель, что душу в клочья разрывает,
Скованный древним страхом, не могу никуда убежать,
Уже поздно бросаться в бегство - она раскрыла свою пасть.

Яркое пламя надежды
Освещает кромешную тьму,
Свет блеснул по израненным стенам,
Умолчав эту боль в пустоту.

Словно сырая темница — пытка для старой души,
И недалёкий взор преградили четыре стены:
Будет тягостно очень, как не ступи,
Сквозь безмолвную мглу нет варианта пройти.

Испытанье судьбы, поворот не туда —
Наказание за безрассудство,
И муки, сковавшие разум, увы,
Поселились в сознании бурном.

В глазах пелена, в голове чернота,
Разросся душевных страданий вредитель,
Болезненный корень уже часть меня,
И вырвав его, меня ждёт погибель.

Не спеша иду по тонкому льду́,
Каждый шаг отдаётся тре́ском,
Желание погрузиться во тьму́,
Быть пленённым неизведанной бе́здной.

Протирая рукой верхний слóй,
Избавляясь скорее от сне́га,
Опрокинул на лёд взор пустóй,
Устремив свой взгляд в отраже́нье.

Склонившись над блеклым собóй,
Весь скованный болью, стою на коле́нях,
Посмотрев в бездонные тёмные óчи,
Я разглядел в себе переме́ны.

Хотев опуститься на самое днó,
Отделившись от ненавистного ми́ра,
Не заметил, как поселился с моею душóй –
Злобный мрак, никак не желавший проходить ми́мо.

Повседневность выжигает в бренной сердцевине рану,
Всякий день как всякий миг — проходит мимо без следа,
Во мне болезнь, как исцелиться: повисла мрачная тоска,
Что покрывает жизни чудеса, и не даёт ей наслаждаться.

Мой разум сильно помутнён, взор закрыла пелена,
Сквозь призму грусти и стыда теряю смысл бытия.
Еле живой, почти что мёртвый, пока держусь, но жизнь сложна,
Однажды я стерплю все муки, пройдя весь путь свой до конца.

Если бы ты задушила меня во сне,
Я был бы благодарен, очень сильно,
Я ощущаю себя словно в петле,
Мне всегда почему-то очень тоскливо...

Я вроде живу, а давно уже мёртв,
Я хочу на свободу, но заперт в теле,
В компании любой мне места нет,
Все веселятся, я отречен на деле.

Каждый день мечтаю о своём конце,
Дни пролетают всё быстрее и быстрее,
И как прошёл год, так уже 20 лет,
Я потерялся в себе и заблудился во времени.

И будь сейчас день то ли ночь,
Мысль приходит ко мне постоянно:
Для чего я живу, в чем же цель?
Я бесполезен, ничего мне не надо.

Вновь в мрачную комнату зайдя,
Я закрываю за собою дверь,
И чтобы чувствовать себя самим собой, я снова начинаю петь:
О всех невзгодах, лежащих на душе моей,
О множестве проблем в башке, что не способен я решить.
Порой, смотря на запертую дверь, молюсь, чтоб оказался человек за ней,
Однако горю моему предначертана одна судьба: оно останется внутри, сжигая сердце мне дотла.
Но подавив в себе унынье, иду я прямиком к двери,
И выходя из комнаты пустой, я в сотый раз меняю лик...

Окутал глубочайший мрак моей души все уголки,
И недра сердца утопают в гнилой пучине пустоты,
Погряз мой разум в долгой тьме, в ней утопает, как в воде,
Сковала боль меня всего, словно я тлею на костре.

Внутренний мир замер навсегда, будто картина без творца,
Громкий зов застыл в глубокой бездне, оставшись там навеки,
Парализован и сметён, мой труп лежит на дне сыром,
От слез моих нет и следа — давно засохли на губах...