Заброшенный дом

Заброшенный дом на холодном краю,
Где след от колес не войдет в колею,
У голого леса и запаха смрада.
На темном крылечке белеет лампада.

Не слышно ни вздоха, ни стука, ни звука,
Застыли березы, как от испуга,
Склонились, увяли, листы разбросав:
Красные листья – знаки расправ.

Ворота, гранитные стены, кресты –
Ничто не хранит уж людской суеты.

Скрипя, как ругаясь, раскроются двери,
Завоют, залают птицы и звери.
Холл встретит могильной своей темнотой,
А тени приходят сюда, в край родной.

Дрожащие тени взметаются к небу,
А после, угаснув, рассеясь по ветру,
В костре, в пепелище, они, неживые,
Дрожат, вспоминают вёсны былые.

В холодном огне, средь могильных крестов,
Печален последний зов мертвецов.
В заброшенном доме – комнат под сотни
Для всякой далекой родни из Воротни.
По комнатам бродят туманы и тени,
Дышать невозможно от праха сирени.

С завешенных окон не сходит улыбка,
Один в них вопрос: попытка иль пытка?
Под тяжестью мрака прогнулись ступени,
Маршем шагают безликие тени.

Стены снаружи покрыты вьюнами,
Залеты горькой водицей – слезами –
Поросль нежной крапивы, цветы.
В темный лесочек уводят следы.

У дома подвалы и склепы закрыты,
С пылью в них копятся взятки, обиды.

Цербер не ступит от колес колею.
«Позволь, – говорит, – я тебя провожу».

Заброшенный дом на могильном отшибе,
Где тени растянуты, как бы на дыбе,
В последних лучах, на кровавом закате,
Следят в небрежно зачеркнутой дате.

Здесь все недвижимо и все не живо,
Здесь пролито с кровью, как с уст, молоко.
У дома спокойное, мирное время,
У дома кровавое, смутное бремя:
Обломки крестов и разрыты могилки,
И трещинки дома будто морщинки.
Тени ликуют в кругу мертвецов,
Крепко на двери заперт засов.