Смалец

Наверно, так умеют только люди,
Все улыбаются, приветствуют и льстят,
Но не заметишь, ты уже на блюде,
Тебя едят, едят, едят, едят, едят…


Крепкий старик, в окровавленном фартуке и с разделочным ножом в руке, вздрогнул, когда услышал стук в дверь. Он тихонько вышел из кухни в коридор и взглянул в глазок. Пусто. На лестничной площадке никого не было.
- Саныч, открывай. Это я. – кто-то шептал в замочную скважину старой деревянной двери. Старик покрепче сжал рукоятку ножа в руке и открыл щеколду. Дверь открылась. На порог шагнул парень лет шестнадцати. Старику пришлось отойти в сторону, чтобы это большое не по годам тело смогло втиснуться в узкий коридор квартиры.
- Я уже тебе говорил, стучи три раза! – низкий бас прозвучал словно гром. Старик закрыл дверь в квартиру.
- Да ушли все, пошли, расскажу. – парень снял обувь, втиснул пухлые ноги в домашние тапочки и без приглашения направился на кухню. Старик направился следом, ворча себе под нос.
- Напугал старого! – крикнул гостю вслед догонявший хозяин.
- Ого! Опять кромсаешь? – парень сел на табурет у окна и закурил, взяв сигарету с подоконника.
- Разделываю. Кушать же надо. – старик подошёл к кровавому месиву, растёкшемуся по всему кухонному столу и воткнул нож в большую деревянную разделочную доску.
- А я думал, тебе просто нравится. – усмехался парень.
- Ваня… - Саныч тоже закурил. – Ты вроде чего-то рассказать хотел?
- Чего? – Ваня не отличался умом. Да и силой тоже. Кроме лишнего веса и маленького словарного запаса, он постоянно ходил в грязной одежде и обуви, курил сигареты и пил спиртное. Из друзей у него был только Саныч, шестидесятипятилетний старик, сорок лет проработавший мясником на местной ферме, живущий этажом выше. Он бы так и работал, но ферму закрыли.
- Ты опять покурить заскочил? – Саныч сел на табурет напротив и упёрся рукой в колено. Саныч не был похож на старика. Возраст выдавали только глубокие морщины на лице и блестящая, почти серебряная бородка. Широкая грудь, крепкие руки и массивная шея, свидетельствовали о немалой силе.
- Ну ты же не против? – нагло улыбнулся Ваня.
- ЗХотя бы свои курил. Я вот думаю, для чего я тебя вообще терплю? – Саныч встал, выпрямил крепкую спину и расправил плечи. Одной сильной затяжкой он испепелил остаток сигареты и бросил в жестяную банку, наполненную водой, стоявшей на подоконнике.
- Может потому что тебе больше не с кем общаться, как и мне? – Ваня продолжил ядовито улыбаться. Саныч снял фартук и повесил на торчащий из стены гвоздь, вытер руки о грязную майку, взял в руки нож и точильный камень, не сводя глаз с мальчика. Улыбка пропала с лица подростка.
- Да ладно, шучу я. Ты чего? – растерялся Ваня.
- Докурил? Иди, не мешай.
- Вспомнил я, зачем пришёл. Говорю же, ушли все. – Ваня говорил, делая большие паузы, словно заикался.
- Зачем?
- У Петьки, из первого подъезда, собака пропала!
- И? – Саныч попытался не выдать интерес, хотя нож почти соскочил с камня.
- Всем двором искали, не нашли. – Ваня взял чайник и налил воду в стакан.
- Ты так и будешь отрывками? Рассказывай до конца! – Саныч медленно вёл нож по камню, от чего лицо Вани сморщилось, словно он лизнул лимон.
- Да Петрович во дворе рассказал, что вьетнамцы поселились в частном доме, за колонкой.
- А они тут причём? – Саныч отвлёкся от своего занятия и положил камень на стол.
- Так Петрович сказал, что они собак едят. Специально разводят. Вот все и пошли.
- Хм. А ты чего не пошёл? – Саныч вновь вытер руки об майку.
- Меня не взяли. – Ваня обидно махнул рукой и надул губы.
- Ха! – Саныч рассмеялся. Звонкий смех пробежался по маленькой угловой однушке. Он был настолько громким, что Ваня запереживал, чтобы не рухнули стены.
- Чего ржёшь? – Ваня обиделся ещё сильней и махнул рукой в сторонцу мясника.
- Да нет малой, я не над тобой. – Саныч вернулся к столу. – Я над народом. Нашли же повод. Из-за дворняги пойти морду бить, а потом вместе напиться. Да ещё кому. Здесь же целый международный скандал.
- Не дворняга она была. Красивая, белая. Бешеных денег стоит. Папа Петьки рассказывал. Лордом звали.
- Да ну. Вон сколько их бегает, бери любую. За шавок ещё и деньги платят? – Саныч надел фартук, взял нож в руки и продолжил разделывать тушу.
- Круто у тебя получается. – Ваня отпил воды и вернулся на стул.
- Ещё бы! Я этим занимался, когда твоего батю только планировали! – Саныч отделил кусок мяса от кости и бросил в стоящую рядом кастрюлю. – Кстати, он тоже ушёл?
- Конечно! Чего ему ещё делать?
- Так и пьёт? На работу не пошёл?
- Неа! – Ваня хотел взять ещё сигарету, но встретив суровый взгляд Саныча, убрал руку.
- А мамка?
- Опять у бабки моей! – Ваня вновь махнул рукой. – Вернётся через неделю, как всегда.
- Значит, ты ещё и пожрать пришёл?
- Нууу, если угостишь? – застенчиво и хитро ответил Ваня.
- Засранец. – Саныч руками переломил кость. – Так бы и сказал сразу, что жрать хочешь. А мать не удивляется, когда обратно приходит? Или она думает, у тебя с голодухи ляжки растут?
- Да не знаю я, пофиг ей. Только орёт и уроки заставляет делать. – Ваня вновь попил воды.
- Правильно делает. Меня не заставляли, я и не учился.
- Так с голоду же не помер.
- Не помер. Я физически развит был. – Саныч переломил ещё одну кость, только толще. – А у тебя что? – он посмотрел на большой живот мальчика. – Ни мозгов, ни сил.
- Ваня замолчал и долго смотрел в окно. С пятого этажа просматривался весь двор. Толпа мстителей за беспомощное животное уже вернулась и собралась вокруг столика на детской площадке.
- Чего там? – прервал молчание Саныч.
- А ты не слышишь? – отвечал всё ещё обиженный Ваня.
Не услышать было трудно. Прилично подвыпившие мужчины, в сопровождении таких же женщин, обсуждали свою победу. Помимо собаки Пети, мужики припомнили других щенков, а также кошек и голубей, чьи ряды заметно поредели с появлением иностранных гостей.
- До сих пор обижаешься что ли?
Ваня не поворачивался и игнорировал Саныча. Он просидел так ещё минут десять, пока наконец не спросил.
- Слушай, а чем так воняет?
- Не воняет, а пахнет. Еда вонять не может. Кстати, молодец что напомнил. – Саныч подошёл к стоящей на медленном огне кастрюле. – Я и забыл про него. – мясник достал с полки несколько пустых банок и поставил в один ряд. Затем он взял большой половник и принялся черпать из кастрюли кипящую жидкость, которую аккуратно разливал по банкам.
- Что это? – Ваня зажал нос рукой.
- Это? Смалец. – довольно отвечал Саныч.
- Фу! И для чего он? – Ваня не скрывал отвращения от вида и запаха, чем вызывал недовольство старика.
- Что за молодёжь пошла? – спрашивал Саныч сам у себя вслух. – Остынет, затвердеет. Получится типа масла.
Ваня молчал в ответ и хлопал глазами.
- Можно яичницу на нём жарить или картошку. – продолжал Саныч. – А когда разболеешься, хлоп ложку в стакан горячего молока и залпом, а потом под одеяло. Кашель как рукой снимет. – мясник закончил и остатки слил прямо с кастрюли, наклонив её над банкой. – Сегодня маловато. Хиленький попался.
- И как его делать?
Саныч глубоко вздохнул, всё больше раздражаясь сообразительностью своего гостя. – Разделываешь тушу, срезаешь сало, на кусочки режешь, в кастрюлю и на мелкий огонь.
- И ты это ешь?
- Так и ты это ешь! Вчера картошку за обе щёки уплетал!
- Бе! – лицо Вани наполнилось отвращением. – И чей нужен жир?
- Да хоть чей. Свинья, корова, медвежий хороший. Все полезные.
- А это чей?
- Этот? Да так. Я много кого разделывал. Одного зверя только не довелось.
- Ладно. – Ваня встал со стула. – Ща, в сортир схожу и расскажешь. – Он вышел из кухни и зашёл в совмещённый с ванной туалет. Стоя над унитазом, Ваня заметил стоящее в раковине ведро. Закончив свои дела, он подошёл ближе. Ведро было наполнено чем-то вроде тряпок, замоченных в чём-то густом. Разглядев получше, он в испуге, резко отошёл назад. Неуклюжий подросток провалился в ванну и сложился пополам. Толстые колени поравнялись с головой. Ваня напоминал жука, лежащего на спине и не способного повернуться. Он пытался оттолкнуться от мокрого и липкого дна ванны, но бесполезно, сил не хватало. Просить помощи у Палыча было стыдно и он стал пробовать ещё. Рука наткнулась на что-то холодное. Он подобрал предмет и поднял перед лицом. Подросток вскрикнул, но тихий вопль был похож на приглушенный поросячий визг. Он разжал пальцы и собачий ошейник упал вниз. Металлический звон от объятий чугуны и железной бляшки, промчался по уху Вани. Он продолжал разглядывать свои пальцы, сквозь которые пролезали сгустки запёкшейся крови и падали на живот. Испуганный Ваня продолжал тихонько повторять надпись, прочитанную на ошейнике, аккуратно выгравированную на золотистом адреснике… «Лорд».
Саныч встал в проходе, вновь в окровавленном фартуке и с ножом в руке. На лице не было эмоций. Он вёл себя словно ничего не произошло.
- Это ты! – прошипел перепуганный Ваня.
- Я. – спокойно ответил Саныч. – А ты кого ждал?
- Ты убил Лорда!
- А что? Если честно, я и не знал, что его звали Лорд. Разве животное не нужно для того, чтобы его есть?
- Значит все другие тоже! Кот бабы Клавы, кошка тёти Лены…и голуби.
- Ха. – Саныч издал короткий и негромкий смешок. А ты думал, на мою пенсию я столько мяса куплю? Конечно, какой там, ты же до сих пор считаешь на пальцах!
- Как ты можешь? Ты их ел…
- Нет, дружок. Мы их ели.
- Я не…
- Да брось ты! Клавкина рыжего в супе из кролика, ещё добавку попросил! А Ленкину с овощами! Помнишь? Где много лука было!
Ваня хотел крикнуть, но его вырвало, прямо на самого себя. Пьяные голоса во дворе становились громче. Вперемешку с полицейскими сиренами они заглушали всё вокруг и создавали симфонию такого привычного, тёплого летнего вечера.
- Не понимаю твоей реакции, пацан. Они же скот, бездушные и безмозглые.
- Нет. Бормотал Ваня, вытирая рот рукой.
- Их только откармливать и на убой, чтобы выжить самому. – всё также спокойно отвечал Саныч.
- Ты сам животное! – выкрикивал беспомощный Ваня, наполовину опущенный в ванную и не способный выбраться.
- Точно. Тут ты прав. Все мы звери. Животные. – мясник продолжал свою лекцию, водя ножом по воздуху, словно учитель указкой у школьной доски. – Есть хищники, умные, хитрые, смелые. А есть скот, который существует только для выживания сильных.
- Значит, для тебя скот все, кто слабее тебя? – Ваня оставил попытки подняться. Он наблюдал за Санычем и ждал его действий.
- Прости. Это придумал не я. Природа. Вот ты, Ваня. За свою жизнь много чего сделал, кроме горы дерьма и тонны углекислого газа? – Саныч сделал шаг вперёд. – Как я уже сказал, есть только одно животное, которое я пока не разделывал…
- Больной ублюдок! Не подходи! Ты старый психопат! Не трогай меня! – Ваня кричал и размахивал руками перед лицом, надеясь защититься.
- Смальца будет много. Придётся доставать кастрюлю побольше. – мясник не обращал внимание на крик и оценивающе рассматривал торчащие из ванны толстые ноги. Ваня стал кричать громче. Он был не умён, но теперь догадался, для чего старый мясник так хорошо его кормил.