Хозяин кладбища.

Повидал я много душ, повидал я много окончаний жизни.
Но никогда не чувствовал вину и горе, только пустоту, чужое горе.
Тяжелы мои шаги, бесшумны.
Тяжелеют руки, повисая словно без костей.
Нет мне места по ту сторону калитки.

Живым давно уж тут не место.
Я просыпаюсь ровно в полночь, ища заблудших и печальных.
Уводя их за собой во тьму, где угасают страхи и надежды.

Кого увижу...
Заберу!

Приходи дитя в мой дом,
Есть там место для тебя,
Позабудь о всех тревогах,
Давай, погрейся у огня.

Дыханье жизни нарушает тишину могил, будоражит мёртвых.
Это был совсем юнец.
Опечаленный семейной ссорой, опустошенный от удара по щеке.

Что забыл ты тут, дитя?
Твоё сердце плачет, а душа дрожит?
Проходи дитя в мой дом.
Есть там место для тебя!
Давай, погрейся у огня!

Как миг летело время, отбили колокола часы.

Утомился, милый друг?
Оставайся, будь мне гостем, буду рад тебя безмерно.

Подушка была мягкая, забирая кашу мыслей из разума юнца.
Заснув спокойным сном, он больше не проснется, никогда.

Бедное дитя, запутан и расстроен.
Не углядел он зла.
Покинув дом в смятении, за 5 минут до полночи, забрёл в пучину мрака.
Одинокая душа при живой семье.

Как велика цена у этой ссоры.

Утро кралось неспеша, кровавым ликом освещая мир.
Запели петухи, но мать так и не увидит сына.
Отец суровый, мужик бывалый, не чует лиха, но что-то в сердце щемит.
И только пёс Amicus навзрыд от горя воет.

Едва слышно плачет мать, вытирает слезы, не отрывая синие омуты, от окон.
«Где же ты, мой ангел, где же ты моя душа?»
Причитает нежный голос, нервно сглатывая страх.

Минуют дни, и лишь тогда воссоединится вся семья.
Проливая кровь души, прозвучат слова «прости», «любимый, дорогой».
Наблюдая за своим уходом, тихо скажет им в ответ: «Простите, прощайте»