Виски уже тронуты инеем, блёклым панцирем каменных жил
А мгновенье назад, еще памятным вечером, черный ворон в них ветром игривым кружил
Я все чаще смотрю в небо синее, словно тронутое провидением
А недавно по деве румяной, нежной робостью, словно безусый малец,
я тужил, ночью брел бесконечной дорогою, ожидая бесславный конец
Как же быстро весна убаюкана была бледной, бескровной зимой
Как покорно я приял от инока белый саван, подбитый парчой
Тяжесть времени прошита нитями сладострастия тела бренного
Мог ли думать я в мирном времени о тяжелом, немыслимом бремени
Мир картин:
Я босой по росе, по морозу в отцовском тулупе
В тройке резвых и на коньках по зеркальной Неве
Развернувший меха, песнь пою детворе
И залегший на дно, как орех в скорлупе
Получаю от отче свою оплеуху
Я же юн еще, зеркало в пропасти времени
Подменяет портреты по Оскару
Годы медленно, капелькой восковой
Масла скользкого, плавят всаднику ноги в стремени
Я все он, тот ловкач, жизни баловень
Тот вихрастый, заливистый парень
Добрый молодец, сын и отец
И в любви, и в морали безумный агнец