Любша

В глуби веков теряются легенды
Былины забывают поколенья,
И крепости, что строили давно
Разрушены. И мхом
Покрыты вековые камни.
И нынче многие не знают
О первом стольном граде на Руси.
Даже у местных жителей спросив
Мы не услышим ни имен, ни сказок.
Все люди позабыли разом.
И песни древние уж ныне не поют,
И речь на новый лад ведут.
И только камни не молчат.
Коснись. И тут же закричат.
И голос их едва заметен
В порывах, дуновеньи ветра
В шуме опавшей с осени листвы,
В журчанье Волхова воды
Что с Ладогой сливается вдали.

Прошла отрогом не спеша.
Здесь Любша в старину была.
Там где сливаются в поток один
Волхов- река и маленькая с ним
Речушка. Любшей, что назвали
И крепости по ней же имя дали.
Какой она была?
Народная молва и летописи говорят
Сей небольшой и стольный град
Стоял давно.
Задолго строили его
До Старой Ладоги, что Альдейгея звали.
Там Рюрик и Олег бывали,
И правили на землях, что окрест.
Дань собирая с этих и соседних мест.
Но и до Рюрика Любша стояла.
Как старый воин охраняла
Древние веси, города,
Где жизнь бурлила и росла,
По Волхова скалистым берегам,
Давая всем окрестным племенам
Защиту от врагов. И место для торгов.
Средь лесных дебрей и болот
Она стояла как оплот
Державный на Руси.
Для жителей и тех кто плыл
По Волхову до Ладоги и дальше
К морю Варяжскому и возвращался
Закончив там свои дела.
Любша для всех для нас была
Русской державы колыбелью.
И пусть ее мы предали забвенью
Забыли тех, кто в Любше жил.
Кто родине в далеких временах служил.
Кто умирал, любил и враждовал
Вклад свой богам и предкам воздавал.

Много легенд о Старом есть Словене,
О том как он ходил по землям,
И о его сынах известно нам немало,
История хранит рассказы их деяний.
Мол Новгород основан ими был
Словенск, другие из твердынь.

И был средь них князь Волхов-
Сын Словена. Многим владел уменьем.
Не взяв себе земли в удел,
Он по реке широкой в ночь и в день,
Уделы братьев сторожил,
И защищал все тех, кто жил
По берегам Мутной реки.
Свои он направлял челны
И к Ладоге и сторону Ильменя,
Себя, дружину не жалея,
Разбойников повсюду гнал.
Кто хуторы и веси разорял.

Враги его весьма боялись.
В страхе далече все держались,
Не смея сунутся на земли
Где правили Словена дети.
И шла о Волхове молва,
Мол страшен он, и служить тьма
Ему подспорием в делах
Во всех кричали так краях:
Что обернуться может змеем
И соколом и туром- зверем
И волком серым, и ужом
Бесоугодник и живьем
Ест честной люд, творит обман.
Что по реки он берегам
Всех в страхе держит и огнем,
Разит и ночью он и днем.
Мол, девиц юных похищает,
И в своем граде пожирает.

Смеялся Волхов над той ложью,
«Пусть бают! Коли им тревожно
По речке злой разбой чинить,
Мое же дело суд вершить
Над теми, кто урон несет
Для тех кто сеет, скот пасет»

Так и ходил вдоль по реке,
То к Ладоге, а то в Ильмень
Вернется снова страж порядка,
Разбойники же без оглядки
Бежали в дальние края!
Мир был и вся земля
В округе процветала
Беды и горести не знала.

Но нужно здесь еще сказать,
Что вольный князь умел летать
И соколом на небосводе,
И волком, что по чащам ходит,
И змеем дивным, что дракон,
И изворотливым ужом.
И туром -зверем обернуться
И рыбой в воды окунуться,
Зверя любого подманить,
И булавой в сто пуд разить,
Так, что никто не устоит.
Мог так Волхов заворожить,
Что без желез и кандалов,
Без пыток каждый был готов
Всю правду князю рассказать.
Еще умел он так вещать,
Что шел за ним любой
Рискуя светлой головой,
И князю верою служил
Чтобы родные рубежи
Никто нарушить бы не смел,
И оттого всякий хотел,
При князе быть в его дружине,
Семь тысяч воинов служили,
Под его крепкою рукой.
На корне изведя разбой.
От Ладоги и до Ильменя,
Вольно жило людское племя.

Годы в походах проходили,
Други жен, деток заводили,
Иные уж сынов взрастив,
Брали в походы, обучив
Умениям стрелять и биться,
Всему, что воям пригодится.
А князь один все оставался,
Иной, кто близок потешался,
Что, мол еще не родилась,
Та что бы сердцу пришлась,
Волхову- князю по душе.
И сам не чаял он уже
Средь тысяч дев свою найти,
С кем под венец хотел идти.

Много земля рождала дев.
Прекрасных ликом. Но хотел
Такую, чтоб желать душой.
Не видел Волхов ни одной
Среди тех женщин, что встречал,
Средь тех кого он отбивал
Из лап злодеев и воров.
Уж думал, что удел таков.
Смирился с тем, что он один.
Но вот однажды посетил
Он Новгород в пору весны.
В недели Комоедицы.

Когда и ночь и день равны,
Повсюду птичек и блины
Пекут хозяйки по дворам,
Несут соседям и гостям
На стол кладут все чем богаты,
В какую не зайди ты хату
Везде накормят и налью
Везде частушки напоют,
И встретят с миром и добром.
На площади накрытый стол
Длиною целых сто аршин
Вот и наш добрый господин
С друзьями праздник посетил
С собою меду прихватил,
И куропаток и лосей,
На угощенье. И гусей.
Два пуда сахару привез,
И сладких ягод целый вод
В меду залитых и сушенных,
Орехов целых и дробленных
Детишкам для услады
Князю всегда все рады!

В брата палатах посидел.
Ну, а теперь глядел,
Как по столбу малец забрался,
Чуть было сверху не сорвался,
Но черевички захватив
Скользнул на землю их вручив
Девице, что внизу ждала.
Та засмеялась, приняла
Дар. Хлопца крепко обняла
Зарделось все лицо ее.
Чуть дальше- там сраженье шло
Стенка на стенку враз пошли
Тут же вокруг бои
Кулачные и прочие потехи,
Детишки лопают орехи,
Девицы разукрашены прекрасны.
Князь дивится и ясно
Так на душе и на сердце его.
Тут все утихло, замерло.

Народ на капище собрался,
Соломенный конек заждался
Куклу Морены садят на него.
На капище везут, а там костер
Горит до самых до небес
Чтобы Ра-бог воскрес.
Во всех своих великих ликах,
Вот чару с сурицею жрица
Марены кукле понесла
Но Живы жрица отняла
У той ее и не вернула.
Чтобы зима за окаем порхнула.
И холод забрала с собой,
Сменяясь красною весной.

Снежки в Морену полетели,
Упало чучело. Воздели
Морены жрицы руки ввысь
И плача звуки полились.
На погребальной краде загорелась
Марена и повсюду пелось:
«Прощай Марена до зимы,
Тебе кладем поклоны мы
Тебя за все прощаем
И лето красно ожидаем»
В костер летело все старье,
Больное, смрадное тряпье,
Народ стал хоровод водить,
И Красную весну просить,
Придти к ним и остаться
И с летом повенчаться.
Запрыгали через костер,
Семаргла зазывает волхв,
Чтобы снега бог растопил,
Уж кто-то колесо пустил
С горы горящее лететь,
Яриле продолжая петь
«С горы катись,
С весной вернись!»

Вот к князю братец подошел,
-Ты знаешь, наш обряд каков,
Что самый лучший из мужчин,
В берлоге должен быть один,
Его разбудят. Ну ты знаешь.
Так вот в берлогу ты и ляжешь.
- Добро, брат! Любо это мне.
Где же берлога, брате? Где?
- Да вот за крадою Марены
Ложись скорей. Сейчас затеют
С бером Пробудочки обряд,
Гляди, уже спешат
Сюда, скорей ложись!
И до поры не шевелись.

К берлоге люди подбежали,
Снежками, ветками кидали
Кричали: «Бер! Проснись! Проснись!
И к нам теплом ты повернись!»
А бер молчит. Не шевелиться,
Тогда вдруг девушка садится
Поверх медведя на спине,
И прыгать начинает здесь.
И тут наш бер зашевелился,
Девчонка спрыгнула и скрыться
Пытается с его ногой
А он за ней. И вот гурьбой,
Народ ее отбить стремиться,
Но сквозь толпу медведь ломится,
И девушку хватает враз.
Она визжит. И смех тот час.
В толпе повсюду раздается
А девушка смеется.
В объятьях княжеских зажата.
- Ну все. Пусти. -Но руки сжаты.
Волхов глядит на красоту.
- Похоже, дева, не пущу.
Испарину со лба
Она ладонью убрала.
На мужа подняла глаза,
Ее чудесная краса
Проникла в сердце его сразу,
Он обнял крепче. - Сказуй,
Кто такова и как зовут?
Чем твои родичи живут?
- Пусти! Совсем, что ли сдурел!
Да как же, наглый, ты посмел
Меня не отпускать?
Как смеешь ты держать?
Девчонка стала вырываться,
А Волхов же над ней смеяться.
– Не вырывайся. Я сильней.
Лучше ответь-ка мне, скорей
На те вопросы, что спросил.
Она же и последних сил,
Давай брыкаться и кричать.
Народ стал шикать ей. Сказать
Велели имя ей свое
- Любша, скажи, пошто
Ты с князем стала препираться?
Скорей склонись, иль может статься
Озлится, Волхов на тебя.
Но ее гордая глава
Вдруг вскинулась. Она сказала:
– Мол не должна я
Кому попало говорить,
Ни имени, ни род чем жить,
Здесь вздумал ее с давних пор.
Ей снова люди все у укор.
- То князь Волхов, наш избавитель.
Здесь брат его родной правитель!
Она смутилась. Волхов отпустил,
И ждал. А девы взгляд молил.
«Мол не позорь меня среди людей»
- Я Любша, князь! Прости скорей!
Тебя в лицо не знала.
Но не склонилась, а стояла
С гордо поднятой головой!
– Несите чару ей! Постой!
Когда уйти та собралась
За руку взял. Она сдалась.
И чару с медом приняла.
Глядела князю прямиком в глаза.
Другую Волхов поднял и тот час:
- Пью этот мед, други, за вас!
За то, чтоб земли наши процветали,
Чтоб были здравыми, не знали,
Потерь и горестей земных,
За дев и парубков младых,
За стариков, чтоб долго жили,
И внукам мудрость бы открыли,
Чтоб женщины плодны всегда,
Были и жизнь бы шла,
По кругу заведенная богами,
Так выпей же, девица с нами!
Тут улыбнулась Любша князю,
И осушила чару разом.
Рарделось девичье лицо,
Улыбка озарив его,
Глаза весельем осветила,
Лишь чуть та голову склонила,
И убежала в хоровод.
Князь же гладит как посолонь идет,
Красавица в кругу подруг.
Но вот его уже зовут.
К столу чтоб яства он вкусил,
И Волхов тут же к ним отбыл.
Блины покушал на меду,
Перепелов, каш и уху
Ему на блюде подносили,
Испробовать его просили.
Как с угощеньем завершил,
Любшу искать он поспешил.

А та стоит среди девиц,
Из рук бросают они птиц,
Из теста жаренных в печи,
И ловят. Тут же князь схватил,
Ту что она вверх запустила,
Любша гладит: - Ну что за сила
Тебя заставила отнять,
Здоровье да и благодать,
Что я хочу поймать?
Верни же, князь, тебя прошу,
Мне птичку. Он же уж ко рту.
Ее подносит и съедает.
- Ох, Любша. Даже и не знаю
Как мне теперь ее отдать.
Похоже, что придется взять,
Меня всего тебе теперь.
Нет краше в мире, уж поверь,
Чем ты, красавица моя!
Хочу женой я взять тебя!

– Ты шутишь, князь!- Любша смеется.
- Лишь только солнце повернется
Луна на небе круг свершит,
Пускай мои сваты
В твой дом придут. Согласна ль ты?

Она смутилась и стояла,
Ответа князю не давала.
-Ну, что молчишь, краса -девица?
- Изволь же князю поклонится,
Ее шпыняют девки рядом,
Та поклонилась.- Как же? Надо,
Узнать сначала нам друг друга.
Ведь в дом берешь, ты князь, супругу.

- Я знаю все уж про тебя,
Подумай, Любша. Жду три дня.
Скоро и праздник завершится.
Позволь, красавица проститься,
С тобой до той поры,
Пока подумаешь. И вы!-
К народу Волхов обратился
- Я от души повеселился,
Теперь пора уж и отчалить,
В лодье меня давно заждались.

Еще раз на нее взглянув,
Волхов ушел. - И я пойду.
Сказала Любша двум подругам.
- Знаешь, подруженька. Ты дура!
Одна сказала с горяча.
Неужто каждый день князья,
Тебе женой стать предлагают,
Горда, ты Любша. Всякий знает.

Но при всех князю отказать!
Ну надо же сказать
Такое
Великому Руси герою!
Любша смутилась, промолчала.
И с праздника тот час сбежала.

Отца среди мужей нашла,
Мать тут же рядом с ним была.
Жили они от города далече.
- Гляжу, ложится уже вечер-
Пора бы в путь нам отправляться,
Как бы в дороге не нарваться
Нам на лихих, чужих людей.
Давайте, милые, скорей.
Домой вернемся по светлу.
В повозку посадил жену.
Любша сама в возок вскочила,
Служанку свою поманила,
И выехали те домой,
С ними охрана и конвой
Из шести бравых молодцов.
Отец же Любши кузнецом
Был славным, как и все в роду,
И слали многие к нему
В учение своих сынов.
Чтобы готовил мастеров.
Таких как сам. Ведь лишь одна
Любша у них с женой была.
Был старший сын. Но тот погиб,
Когда пришли в их весь враги,
Пред самой свадьбой зарубили,
Долго родители тужили,
И всю любовь своей души,
Для дочки отдали они.

А ночью снился ей Волхов.
С ним шла она с тени лесов,
В дубраве древней у реки,
Венчали старые волхвы.
Их на честную жизнь в семье,
А утром, на заре
Она решила, что пойдет,
За Волхова, коль позовет.

Но вот три дня давно прошло,
Но нет ни князя, ни его
Посольства чтобы Любшу сватать.
Месяц прошел. Напрасно.
Ждала его в своей избе.
Нет князя. Не пришел он к ней.

Немного Любша повздыхала.
Но делать нечего. Ковала
Железо в кузнице с отцом,
По всей округе лишь ее
Стрелы ценились. Лучше нет.
Точнее не видал весь свет,
Чем стрелы те, что лишь она,
Могла ковать и шла молва,
Что дед ей чары передал ,
Такие же и он ковал.

Дочерью отец своей гордился.
Но мать вздыхала, что родился
Лишь сын один у них в семье,
И тот погиб. - Ну кто же мне
В доме поможет вышивать?
Приданное кто будет ткать?
Кто замуж дочь мою возьмет,
Коль та не сеет и жнет,
С прихватом не на коротке,
И не умеет печь,
Ни пирогов, ни суп сварить,
Свекровь такую полюбить,
Не сможет и в дому принять!
– Ох, успокойся, мать!
Кузнец осаживал ее.
- Все женщины умеют все
В хозяйстве и доить и шить,
Но вот такие стрелы лить,
Ковать никто из них не может.
-Ах. Правда твоя. Да и все же
Душа моя за дочь болит.
-Ну полно.- Любша говорит.
Служанки есть в дому у нас,
Ты заправляешь всякий час.

В Ярилин день в город собрались.
Приехали и повидались
С родней, подругами своими.
Теток и дядек посетили.
Остались в доме у родни.
Кузнец товары снес свои
На княжий двор. Его там ждали.
Радушно чарой принимали.
А там узнал он, что давно
Волхов уехал и его.
Не знают где искать
И его рать
Не кажет в Новгород лица.
Идет уже везде молва,
Что князь погиб или в полоне.
Брат места себе не находит.
Во все концы гонцов послал.
Но никто князя не видал.

И от отца Любша узнала,
Что князя нет. Что зря прождала.
Но что же с князем приключилось?
Любша в смятении томилась.
И где его теперь искать?
Кто может это знать?

На праздник Любша не пошла,
В дубраве ходит все одна.
Сковало сердце тяжкой думой.
- А ведь не обманул он!
Да что тоже с ним произошло!
Как быть? И где искать его?

Так и уехала ни с чем.
Домой. И каждый день
Все думала. Ну где искать?
Несутся дни за днями вспять.
И Кострому уж проводили,
Русальи дни пришли и силе
Сидят русалки на брегах
И ждут пожертвы. В волосах
Травинки, тина позастряла.
Однажды Любша волосы чесала,
На берегу Мутной реки.
Тут вдруг откуда ни возьмись.
Русалка рядом очутилась,
Да и к девице обратилась.
-Отдай мне гребень свой, прошу.
- Зачем тебе? - Иль утащу!
- Тебя на дно - Ну полно врать! -
Любша ответила.- Отдать
Не жалко мне его тебе. Возьми.
- А ты сама мне расчеши.
Волос длиною в семь аршин.
Что намотал собой с глубин,
И тину, да и разный сор.
- Ладно, садись. Но уговор.
Со мной не ссорься не стращай
И заговор не заставляй
От нечисти читать в ночи,
Тихонечко ты здесь сиди,
А я распутаю твои
Волосья. В косу заплету.
Чтоб не мешали плыть по дну.
И Любша стала
Чесать русалку. Та молчала.

В ночной тиши сверчки трещат
Туманы в водах тихо спят
Клочья раскинув на тростник,
Филин заухал да и стих.
Квакуши квакать перестали,
И верно где-то засыпали.
И даже шелест ветерка
Не слышно. Спит река.

А Любша все чесала,
Травинки, корни доставала,
Кусочки древовой коры,
Ракушки, рыбьи плавники.
И вдруг!
Девица испытав испуг
Достала гривну из волос
- Русалка! Кто тебе принес
Гривну, что Волхов -князь носил?
-Дак, то ушкуйник выбросил,
Когда снял с волка молодого,
Подраненного, но живого.

-Где волк тот? Где его искать?
- Да я не знаю, где ж мне знать?
Ну вспомни! Где же было то?
И как, родимая, давно?
-А на Перуновой неделе,
На Рахме с водяным сидели.
И видели что близ реки,
Встали какие-то полки.

Да только те не воевали,
А все шептали и бросали
Друг в друга разные шары,
Из света белого, да тьмы.
-А дальше было что?
-Да, ведь то дела не мое,
В людские лезть дела.
Я уплыла. - Прошу тебя!
Спроси народ свой водяной
Что же случилось той порой?
На Рахмы берегу.
Все я закончила. Косу.
Своею лентой повязала.
И встала
Там на берегу.
-Конечно, Любша, помогу.
Ведь я теперь должна тебе
За все, что сделала ты мне.
И по воде хлестнув хвостом
Русалка уплыла потом.

Для Любши длился бесконечно день
И рук все валится теперь,
Когда узнала, что беда
К Волхову верная пришла.
А к ночи снова у реки
- Никто не знает где они.
И что с теми воями стало.-
Русалка ей сказала.
И снова в реку занырнула.
И так еще два дня минуло.

На третий день, Любша пришла
-Ты знаешь, кажется нашла
Кто нам расскажет о Волхове,
И рати его. Но со мною
Придется плыть себя сейчас.
В Вуоксе, ждут подруги нас.
И к ведьме старой поведут,
Они рекут,
Что про все ведает она,
Две тыщи лет! А все жива.
Все знает, о чем ни спроси.
На вот, тростиночку возьми,
Во рту ее всегда держи.
Поплыли, скрывшись под водой
И проносились чередой,
Мира подводного глубины
И до утра уже приплыли
В устье Вуоксы. В дом вошли,
Где ведьма старая все дни
Проводит на котлом большим.
Повсюду травы, едкий дым.
Сова уселась на печи
- Чего пришла? Ну! Говори!
К Любше старуха обратилась,
Та ей до полу поклонилась.
И рассказала все как есть.
-Ну, что ж работы тут не счесть.
Скрипучий голос зазвучал.
-Кузнец - отец твой обучал
Тебя ковать. Так выкуй мне
Кольчугу, что из мелких змей.
Ее у гномов поменяю,
На то, что о металлах знают.

Но помни! Каждая из них
Тебя ужалит и в живых
Остаться сможешь ты едва ли.
И ей старуха показала,
Корзину в пять локтей,
А в ней
Пол- тыщи мелких тонких змей.
Переплетаются, шипят.
Вцепиться в Любшу норовят.
Все в девушке захолодело.
Но та вздохнула и умело,
Огонь в печи быстро зажгла,
Из кожи справила меха
И стала змеек доставать,
И тихо заговор шептать:
«Как на острове Буяне
Во морю да океяне
Белый Алатырь стоит
На нем Маха- дева спит
Маха! Змеям всем царица,
Ты вели угомониться,
Подданным своим сейчас,
Пусть не жалят целый час,
Пока делаю работу,
Пусть идут ко мне с охотой,
Их в кольчугу заключу,
Выполни как я прошу!»
Змейки тут угомонились,
Успокоились, ложились
На ладонь, девицы смело,
Но закончить за час дело
Любша все же не успела
И последнее кольцо
Вдруг ужалило ее.
- Что же- Ведьма заскрипела,
Жаль. Что не успела,
Уложиться в свой ты срок.
Пока час тот не истек,
Что у Махи ты просила.
Но работу завершила.
Ведьма щупает кольчугу,
И дивится тому чуду
Змейки сплетены живые,
В кольца тонко завитые,
Извиваются. Шипят
Жалить ведьму норовят.
- Да. Такие уж давно,
Не делает никто- Позабыто волшебство.
Ну что ж, садись и слушай
Медок хмельной откушай.
Он успокоит боль в руке.
Но, девка, помереть теперь
Ты можешь от укуса гада,
Коль не найдется против яда
Другого волшебства.
И лишь любовь спасет тебя.
Коль тот кто любит поцелует
Кто сердце девичье волнует.

Всего в запасе две луны
Коль не спасешь Волхова ты,
Умрешь. Хотя и очень жаль,
Но слушай же и не мешай.
Твой князь с ушкуйниками бился,
Кто с Камы берегов явился,
Чтобы разбой вокруг чинить,
Вот и не смог он победить.
Главарь по прозвищу их Ксай.
Заклятье наложил. И знай,
Что снять его ты только сможешь,
Коли добыть сумеешь все же
Папоротника цветок,
На землях чуди он растет,
Тех, что живут вблизи Оби.
Туда пол года лишь пути
И видно к цвету не успеешь.
Через три дня он заалеет.
Русалка тут же спохватилась,
- Мы доплывем, чтоб в срок вложилась.
- Но я еще не все сказала,
Зло ведьма Любше прошептала.
-Так вот
Как только зацветет
Его должна быстро сорвать
И без оглядки убежать.
Иначе Вий схватит тебя,
Тогда судьба твоя страшна.
Себя погубишь да и князя.
Коли цветок не схватишь разом
Вий тебя тут же заберет,
И в царстве тьмы на век запрет.
- А дальше? Коль цветок добуду?
- Ну, ты смотри! Откуда?
В тебе уверенность такая
Две тыщи лет живу! Не знаю.
Подобных в мире смельчаков.
Кто Вия избежал оков.
-Что дальше делать? Говори!
Старуха, сердце не томи.
- Подскажет дальше все цветок.
Все уходи! Устала. В прок
Пусть будет тебе мудрость эта.
Но помни, до исхода лета,
Исполнить нужно до конца,
Иначе князь твой навсегда,
Волком останется. Тогда.
Никто и не спасет тебя.

Старухе Любша поклонилась
И в путь с русалкою пустилась.
Поплыли к берегу Оби,
Там чудь жила из старины
Глубокой и чужих
На земли свои не пускала,
Кто приходил. Всех чаровала,
Завороженные волшбой
Люди ходили и покой,
Не знали больше никогда.
Вот и Оби уж берега.
Гуляют рядом с берегом стада,
Коней прекрасных и могучих,
Среди лесов и ельников дремучих,
Виднеются строений очертанья,
Любша на берег вышла зная,
Что нужно ей к цветку идти,
Но мимо веси не пройти.
Тогда решила сама сдаться,
На милость чуди полагаться.

Пришла к воротам, постучалась,
И именем своим назвалась,
Открылась створка, заскрипела,
На двор широкий Любша смело
Заходит.
Ее к хозяину проводят.
-Ну сказывай, зачем пришла?
-Поверьте! Воля не моя
Нарушить ваш была покой.
Через селенье в лес густой
Пустить прошу к чудо-цветку.
Там камень и к нему
Меня послали за цветком.
Хозяин улыбнулся. А потом
Ей молвит: - Любша, ты смела!
Неужто ведьма не дала
Тебе напутствий в путь далекий,
-Похоже извести до срока
Задумала ее карга-
Сказала вдруг из-за стола
Женщина дивной красоты.
- Что делала для ведьмы ты?
- Кольчугу из змеиных тушек.
- Вот теперь ясно, что не нужно
Тебя в живых ей оставлять,
Иначе гномы смогут взять
Тебя к себе. И обмануть.
Старухе знаний не дадут.
Хозяин к Любше обратился.
- Но все же это не годиться
Тебя так просто отпускать.
И жаль тебя нам чаровать.
Да делать нечего. Закон!
И должен быть он соблюден.

Тут женщина к ней подошла.
- Что под одеждой у тебя?
Любша достала амулет.
-Да, это уже много лет
Хранится в матери роду.
- Его лет двести уж тому
В приданное отдали,
Когда невесту слали
В далекий род.
Который далеко живет.
- Дак, ты нам девица родня!
- Простите, но не знаю я.
Любша поникла головой.
-Ну, что ж садись за пир честной.

В ладоши хлопнул, слуг позвал
И строго им он приказал.
- Вы гостью в баню проводите.
Попарьте, да облачите
В рубаху белую с шитьем.
А мы с хозяйкой подождем.

Обед тянулся до заката.
Уже тревогою объята
Любша была , да и не ела
На солнце все в окно глядела,
Что уходило на покой.
- Прошу я вас, народ честной.
Скорее к камню проводите.
Или саму к нему пустите!
Хозяйка дома проводила,
Через чащобы и открыла
Проход ей к камню средь ветвей.
-Ну все прощай. И поскорей.
Исполни то, что ты должна.
Поцеловала и ушла.

И Любша села тихо ждать
Повсюду вороны летать
Среди ветвей в лесу густом,
Принялись, а потом.
Ночные сумерки пришли.
Полночь настала. Чуть вдали
Увидела у камня крохотный росток.
О, это же цветок!

В бутоне огонек искрится,
В скорлупки бьется и стремиться
Свободу обрести себе.
Но нет.
Скорлупка все не уступает
Цветок на волю не пускает
И гаснуть стал уж огонек,
Поник головкою цветок.
И падать стал уже к земле,
И видит Любша, что теперь.
Умрет цветок и не родится
И никому не пригодится
Красой не сможет мир украсить
А искорки в цветке уж гаснут.
Головку подняла цветку
Поцеловала и дохнув
Своим дыханием согрела,
И тут же девушка узрела
Как цвет раскинув лепестки,
Средь ночи пламенно горит.

Ладонь сорвать его стремится
А сердце трепетно стучится
И нету сил его сорвать
Красу такую убивать.
И Любша тут же разрыдалась.
-Всего одно лишь мне осталось
Сорвать цветок и убежать,
Но не могу я сделать так!
Слезы стекают по щекам.
Цветок же там
Вокруг весь лес расзолотил.
И видит Любша Вий прибыл.
А рядом свита с ним большая.
- Не говори. Ведь все я знаю-
К нему девица обратилась.
- Ведь знала я, на что пустилась,
В далекий путь на эти земли.
Бери, о, Вий и делай
Все что захочешь ты со мной.
-Дитя! Как ты чиста душой!
Ни я ни тьма не властны над тобой.
После того, как ты цветок спасла,
Сорвать его ты не смогла.
Явила миру ты любовь и сострадание явила
Отныне никакая сила
Не сможет помешать тебе,
И Любша, так позволь же мне
Тебе помочь. Зачем чудный цветок
Я знаю. Наперед
Послушай, что скажу тебе
Все ведомо уж, Любша, мне.
Твой князь был зачарован Ксаем,
Теперь он волк и стаей
Стала его вся рать.
И чтоб его расчаровать
И всех кто с князем зачарован,
На лбу быть должен нарисован
Разрыв-травы священный знак.
И только так
Ты сможешь снять то колдовство,
Что Ксаем злым нанесено.

-Но там волков семь тысяч штук!
Не протянуть ко всем мне рук,
Ведь даже князь меня не вспомнит,
Коль в шкуре волчьей ходит.
И где мне всех их отыскать?
-О! Это я могу сказать.
У речки Вишеры живут,
Там и охотятся и ждут
Что кто-то снимет волшебство,
Но помни! Что из них никто
К себе чужого не подпустит.
-Да что же это? Что же будет?
Коль не сумею в две луны
До конца лета ведь должны
Заклятье снять или тогда
Князь волком будет навсегда!
-Вот зелье- маковый настой.
Волшебный он и чаровной
Его в реке должна разлить,
Чтоб как придут волки попить,
Воды из речки б напились,
И сном забывшись улеглись.
И вот ты каждому на лбу
Знак нанесешь- разрыв-траву.
И лишь тогда
Чужая сгинет вся волшба.
- Благодарю тебя, подземный царь,
Ты Нави темной государь!

Отправилась в обратный путь,
Там у реки русалки ждут
Их слышен облегченный вздох.
- А где же чаровной цветок?
-Я по пути все расскажу.
Нам нужно в реку Вишеру.

Приплыли. Вот и та река,
Которую им Вий назвал.
Русалок у реки оставив
Любша искала волчью стаю.
Неделю, ну а может две
Ходила Любша по реке.
Но стаи нет. И где
Ее искать она не знает.
Вот слышит, кто-то лес срубает
Она на звук глухой пошла
Поляна. А ней изба.
Вокруг избы
Деревьев тонкие пруты
И старичок сидит тут древний
- Будь здрав! Да и поведай
Не видел ли волков ты стаю,
- А! Этих. Знаю.
-Так расскажи где их искать!
- Изволь плетень -ка мне собрать.
И делать неча. Начала.
Любша плетень вокруг двора
Строить. - Да крепким чтоб он был.-
Старик сказал. - И в пять аршин.

Без устали она трудилась
Дней девять. Очень утомилась
А как закончила вздремнула.
Под ели лапой прикорнула.
И снится Любше вещий сон.
На берегу стоит Волхов
И манит ее и зовет
И Любша на тот зов идет.

Открыла девушка глаза.
Пропал и тын, а с ним изба.
Стоит на берегу реки
И видит огоньки вдали.
То волки пьют и их глаза,
Сверкают. И ночная мгла.
Вокруг сгустилась. Слышно,
Как волки у воды натужно дышат.
Она к реке стремглав пустилась,
И склянка с зелием разбилась.
И расплескалась по воде.
А волки пьют в кромешной тьме.
Вот напились, да уснули.
Семь тысяч волков прикорнули
У берега реки.
Она же к ним.
С стала знак разрыв- травы
На лбах волков рукой чертить.
Два дня металась меж волками,
И вот последний. Волки стали.
В мужей прекрасных превращаться.
Всему, что видят удивляться.
И рассказала Любша им
Что знала. - Мы благодарим!
За подвиг твой, дева тебя.
-Но кто же ты? Не знаю я
К ней Волхов -князь тут обратился.
-Лик твой знаком. Но удивился,
Что девушка для них чужая,
Спасла его и волчью стаю.
- Меня ты князь не узнаешь?
Спросила Любша.- Что ж.
Уже теперь это не важно,
Домой пора, мой князь отважный.

Вот повернулась и ушла,
Там где ее давно ждала,
Русалка и ее подруги.
-А что теперь с тобою будет?
-Не помнит Волхов уж меня.
- Ты что? Совсем с ума сошла?
-Ну что же мне к нему кидаться,
И требовать чтоб целовался?
Давай же плыть скорей домой,
Пусть будет батюшка родной,
И рядом мать, когда умру.
Если от яда не найду.
Другого способа спастись.
Тут же полились
Слезы из глаз русалки.
-О, боги! Как же жалко.
Тебя мне, Любша, потерять.
Ведь ты смогла родной мне стать.

Вернулись к дому кузнеца.
В объятья матери, отца.
Любша попала и жила.
Иль смерть или спасение ждала.
Неделя прошла, а за нею другая
Однажды по берегу речки гуляя,
Встретила князя. Он вышел из лодки.
-Дары я привез, тебе Любша- красотка.
Чтоб как-то тебе отплатить.
-Да что ты, мой князь! Мне не нужно дарить.
Ни кубков, что в лодке, ни тканей цветных,
Оставь для себя или жен дорогих.
-Знаешь, еще что хочу я сказать,
Прошу я женой тебя, Любша, мне стать!
- Зачем же ты просишь в жены меня.
Из благодарности или любя?
Смутился князь и так стоял.
-Ответа я другого ждал.
От девушки весьма простой.
-Что ты, мой князь, господь с тобой.
Я вижу, что я не люба.
Зачем же, князь, тебе жена?
Которую не любишь ты
Теперь же, Волхов, уходи.
Князь повернулся и ушел,
Так еще день один прошел.

А ночью Любша ему снилась.
И вспомнил князь, все что забылось.
К реке в ночи Волхов пошел,
А там русалку он нашел.
Ему она и рассказала,
Все, что про Любшу знала.
И вспомнил Волхов Любши взгляд,
Что много месяцев назад
На Комоедицу он видел.
-О, боги! Ну за что обидел,
Любимая тебя.
Он к лодке бросился. Волна.
На водной глади поднялась
И за волной волна неслась.
Боролся он водой бурлившей
- О, Бог! Прошу тебя Всевышний,
К любимой вынеси меня.
И бог услышал. Вот изба
Где кузнеца живет семья.
Ворвался в дом, тут всполошились,
Вокруг стола все разместились.
На нем лежит белее снега.
Любша. И князь с разбега.
Бросился к ней, и целовать
Принялся. - Опоздать
Изволил князь, тебе скажу.
Теперь уж доченьку мою
Никто на свете не спасет.-
Сказал кузнец. - Уж смерть идет.

Но смерть застыла на пороге.
Стоит, глядит и не уходит.
Потом вздохнула и ушла.
-А! Ну вас. Есть еще дела.
Вдруг, Любша очи распахнула,
Вокруг на всех взгляд повернула.
И князя нежно обняла.
- Любимая! Ах, ты жива!

Что было там потом - не знаю.
Но как в легендах люди бают.
Свадьбу честную им сыграли
И на той свадьбе танцевали,
Со всех краев люди дней семь.
И радостно там было всем!

Чуть позже на брегу крутом.
Князь выстроил огромный дом.
И крепость выстроил вокруг,
Которую Любшанской назовут.
А реку Мутную -Волхов.
Нежно касаясь берегов.
В него втекает Любша- река.
И пусть ушли за окаем века.
Но помнят люди как Волхов,
Среди тех самых берегов
Дозоры нес, людей спасал.
И Русь родную защищал!