ПОДВИГИ ГЕРАКЛА

В краю высоких гор
Олимпа на вершине
Не видит смертных взор
Там райский сад доныне.

Средь песнопений и забав
В нем небожители гуляли.
В шелках вечнозеленых трав
Босые ноги утопали.

Дул с моря свежий веторок,
Гнал в райский сад прохладу.
Судьба ж готовила свой рок –
Преграду иль награду.

В раю в любое время года
Такая чудная погода!
Цветы богини собирали,
Себя венками украшали.

Амброзия была их пищей,
Нектар в бокалах золотой.
Ведь от добра добра не ищут:
Быть вечно юной, молодой!
Одна богиня Гера скучна,
Сидит печальна и бледна,
Доселе с мужем неразлучна,
Сегодня им унижена.

Ее, бессмертную богиню,
Зевс обманул с женой земной.
Родится сын, царем отныне
Эллады будет дорогой.

Перекрывая шум и гам,
Сам Зевс сказал вчера богам:

«Родится у Персея сын,
Моей он будет крови.
Могуч, велик, как исполин,
И родины героем.

Пусть Мойры жизнь ему соткут
Из самой прочной нити.
Пусть годы долгие идут
А Вы его храните.»

Я вижу, очень тому рада
Сестра любимая Паллада -
«То Зевс великий повелел!» -
«Не будет так как ты хотел.
Иной получит сын удел.
Пусть будет превосходство,
Не будет первородства.»
У Геры бешеной затея.
Два сына у царя Персея:
Один и молод и красив,
Давно живет с женой у Фив;
Другой в Микенах у отца.
Их семьи жаждут первенца.
Так та, что носит Зевса семя
Родится чуть-чуть в иное время
У сына ж раньше, что в Микенах
Пребудут в царстве все колена.

Богиня Гера повелела:
«Да будет так как я хотела!»

А тот, из Фив, Гераклом будет
Его бог Зевс и так полюбит.

Измену Зевсу не простила
С лихвою Зевсу отомстила.

Как была счастлива семья
Когда родились сыновья!
Геракл младенец был могучий,
О том рассказан этот случай:

В щите царя младенцы спали,
Чтобы сильней, могучей стали.
В ночи спокойно спали дети
Мелькнуло что-то в странном свете.

Голубовато-серебристом.
В нем пробегали быстро искры.

По полу вились змеи черны
И, злому умыслу покорны,
По повеленью самой Геры,
Не знавшей ненависти меры,
Вползли сюда, чтобы убить,
Чтоб сына Зевса погубить.

Ползли не оставляя след.
Над ними вился этот свет.
Головки острые подняли,
Как будто жертву выбирали.

Гераклу ножки обвивали,
Тугие кольца душить стали
Зашелся в крике брат-близнец.
С мечом в руках вбежал отец.

Брат со щита на пол упал.
Вдруг свет таинственный пропал.
Царь закричал: ”0, мои дети!"
Как две расплетенные плети
За шеи змей Геракл держал,
Геракл так крепко шеи сжал,
Ладошки с силой царь разжал.

Брат в темном уголке дрожал,
От страха тоненько визжал.
Геракл же весело смеялся,
Он победителем остался!

Но, как всегда,
Бежало время, как вода.
За добрый нрав, за ум и честность
Геракл имел в стране известность.

Мужал Геракл, земная сила
Его лелеяла, растила.

На год, примерно, двадцать пятый
Явился от царя глашатай:

«Лев бродит по долине страшный
Для населения опасный.
Царь повелел его убить.
Иначе как народу жить?
В Микенах Еврисфей живет
И твоего ответа ждет.»

Гераклу снится вещий сони.
Стоит на перепутьи он.
Но по какой идти дороге?
И сердце замерло в тревоге.

Две женщины топтали пыль дорог.
Идут спеша и не жалея ног.

Одна изнежена, стройна.
Другая чуть повыше и бледна.
Одна раскрашена, полнее,
Гераклу бросилась на шею.

Цветное платье развевалась,
Лицо веселое смеялось:
«Людьми, допущена неточность,
Они зовут меня Порочность.
Ношу я имя просто Нега.
Мое лицо белее снега.
Румянец - алая заря.
Жизнь проведешь шутя, не зря.

В вине, как в озере купаться.
Гулять и на траве валяться.
Bce женщины сойдут с ума.
И первой я сойду сама.
Что лучше? Выбирай скорей!
А сколько будет тут друзей!

От маскарадов, разных, масок,
Устанешь от пиров и плясок
Уснешь на пуховой постели,
Ну, выбирай же в самом деле.»

Был скромен на .другой наряд,
Сиял отвагой гордый взгляд:

«Чтоб жить в достатке, не гордись,
С утра до вечера трудись.
С прямой дороги не свернуть,
Ведь к власти, славе труден путь.

В защиту родины своей
Ты живота не пожалей.
Для войн ты тело укрепляй,
А ум в науках изощряй.

При достиженьи славы, власти
Не избежать беды-напасти.
Будь добр к родным своим, друзьям
И честен, справедлив к врагам.»

«Смотри, как труден будет, путь,
Уж лучше про него забудь», -
Гераклу Нега прошептала.
Сказала это и... пропала.

Пока другая говорила
Ее совсем преобразило.
Кто под личиною скрывался?
На голове шлем оказался.

Знакомые увиделись черты
Необычайной строгой красоты.
Копье и щит, а на груди – Горгона.
Кольчуги лишь не слышно и звона.

«Дорогой этой идти надо.»
Геракл опомнился: «Паллада!»
На бок невольно повернулся
И окончательно проснулся.

«Товарищ верный, Иолай!
Скорее сон мне разгадай!

Нас не удержат дома стены.
Мы завтра же идем в Микены.
Хоть царь в Микенах мне и брат,
Служить ему я буду рад.»
***
Средь чащи шел Немейский лев.
В косматой гриве страшен зев.
Хвост бьется плетью по бокам.
Вот разорвет всех по клокам.

Раздался льва раскатный рык.
Оскал зубов, кровав язык.
Геракл послал стрелу из лука.
Но что такое, что за штука?

Стрела от шкуры отлетала
Надежней, крепче щита стала.
Не знал, волшебна шкура груба.
Схватил он палицу из дуба.

Теперь себя вооружил
С размаху череп размозжил.

И, как железными тисками,
Сжал горло сильными руками,
Пока тот в них не захрипел
И дух нечистый отлетел.

Как волны катятся на сушу,
Взвалил на плечи эту тушу.
И, как тяжелая волна,
Земли касается она.

Явился во дворец к царю:
«Мной лев убит, я Вам его дарю.»
Но царь так сильно испугался,
Под винным чаном оказался.
От страха задыхаясь тихо:
«Возьми себе ты это лихо.»

Тогда Геракл с друзьями вместе
Снял шкуру, выдубил на месте.
С тех пор от стрел его спасала,
Врагов заклятых устрашала.

Носил и в зной и в холода,
Не расставаясь никогда.
Царю Геракл верно служил,
Свой первый подвиг совершил.
***
Геракл за дружеской беседой
Сидел за праздничным столом.
Друзья поздравили с победой
Над страшным немеейским львом.

Без стука двери отворились,
Вошел слуга царя Копрей.
Наверно, Дело появилось,
Что ли в поход идти скорей?

Иль царь придумал службу мне?
«Геракл, иди к источнику Лерне.
В болоте гидра вредная засела,
Овец она полстада съела.
Убей чудовище такое.
Пусть пастухи живут в покое.»

«Геракл, не будешь ты сердит, -
Товарищ верный говорит, -
С тобой поеду в колеснице.
Я буду у тебя возницей.»

«Согласен, Иолай, с тобою
Давно мы связаны судьбою.
За дружбу сердце я отдам.
Делить все будем пополам.»

Лерне - источник светлый, чистый.
Ручей струится серебристый.
Плыть дальше помешало что-то.
В конце ручья растет болото.

Вот тут-то гидра притаилась.
Она чуть-чуть пошевелилась.
Лежала гидра в яме глубоко,
Все ж головы торчали высоко.

Достал Геракл неторопливо,
Носил всегда с собой, огниво.
Зажженная от факела стрела,
Пронзила шею гидры, обожгла.

Все головы, а девять их всего,
Шипя, глядели прямо на него.
Горящие летели стрелы,
Впиваясь крепко в гидры тело.

Шипя, из ямы выползала,
Гераклу ногу обвивала.
Головки вертятся, шипят,
Все девять укусить хотят.

Срубил одну отточенным ножом,
А шея извивается ужом.
Кровь смрадная, густая полилась.
Внутри же шеи что-то шевелилось.

Две головы из шеи народились!
Другую отрубил, еще две появились.
Одиннадцать голов теперь напало.
Геракла шкура льва, одна она спасала.

Бороться уж невмоготу.
Вдруг кто-то укусил за левую пяту.
«Ты, Гидра, делаешь не так.
К тебе на помощь приполз Рак.

Один коль если на один,
Себе здесь каждый господин.
То невеликая беда.
Зачем же рака позвала сюда?

Ко мне! На помощь, Иолай!
Да стань вот тут на этот край.
Рублю я шеи, их ты прижигай!
Да факел поплотнее прижимай!»

Среди отрубленных голов
Валялось тело гадкой Гидры.
Что ж, отдохнем после трудов.
Болит пята, но боль,
Боль никому не видна!

Трава от крови почернела,
Сгорела натло, до золы.
«Я выну желчь из Гидры тела
И кончик каждой намочу стрелы.

Я силен так, теперь не скрою,
Зачем мне головы рубить.
Одною маленькой стрелою
Врага смогу я погубить.

Будь осторожен, Иолай,
По сторонам-то не зевай.
Положим стрелы все в колчан.
Они страшней, чем ятаган.

Вон голова, все шевелится.
Пошли, дружище, к колеснице.
Доложим царскому гонцу,
Что дело подошло к концу.»

Но, уходя, камней набрали
И ими Гидру забросали.
«Я эту гадость помнить буду, -
Взглянул Геракл на камней груду, -
Теперь не вылезет оттуда.»
***
В Тиринф, домой, да поскорей,
Увидим наших матерей.
Пока мы совершали битвы,
Нас охраняли их молитвы.

Свиданье с нами для домашних
Так коротко, как день вчерашний.
Опять с тревогой у крыльца
Увидел царского гонца.

Копрей с насмешкой произнес,
Словно отраву преподнес:
«Пойдете с Иолаем вы опять.
Царь повелел вам птиц каких-то отстрелять.
У рощи черных тополей,
От озера Стимфальского левей.»

«Наслышан я о птицах, Иолай.
С собою лук и стрелы собирай.
Туда совсем недолго нам идти,
Примерно, пара дней пути.

И эти птицы песен не поют.
Кого увидят - сразу заклюют.
Летают стаей, знать не очень смелы,
Их медное перо остро, как стрелы.»

Лежало озеро в долине
Средь горных круч, как райский сад в пустыне.
А вширь раскинулось свободней,
Стекая вглубь до самой преисподней.

Тягучая густая мгла
На воду озера легла.
Отяжелела сразу голова,
Застыли на устах слова.

Герои пали в траву ниц,
Не слыша шума крыльев птиц.
Сейчас сорвутся перья-стрелы,
В траве вдруг что-то загремело.

«Смотри, Геракл, тут погремушка,
Откуда здесь, мой друг, игрушка?»
«Паллада помогает нам!
Натянем луки по врагам.»

Сползала одурь, как туман.
Ползет из ада тот дурман.
Вскочили на ноги друзья:
«Нет, победить нас так нельзя!»

И сразу посветлели лица -
Убитая качалась птица
На темной пенистой волне,
Тонула в мрачной глубине.

Вокруг светлее сразу стало,
На небе солнце засияло.
Но только в озере волна
Бурлила мрачна холодна.

Все ж неприветливы места!
Как давит эта пустота!
Мы дело сделали с тобой.
Пора и нам идти домой.
***
Геракл в Микенах с Иолаем.
Им жизнь казалась просто раем.
Охоту чередовали сами
На состязания с друзьями.

Копье метнет кто дальше всех,
Во всем сопутствовал успех.
Так целый год уже прошел.
Опять его Копрей нашел:

«Теперь иди, Геракл, достань
В горах Эллады бродит лань.
По склонам Аркадийских гор
Ее все видят до сих пор.

Красива очень или врут?
Лань Керинейскою зовут.

Крестьяне уж давно роптали,
Что их посевы растоптали,
Сглодали лозы винограда.

Геракл, поймать живую надо
И привести ее царю.
Тебе я ясно говорю?»

«Убил я льва и Гидру тоже.
Что ж, отказаться мне не гоже.
Конечно, мы с тобой не робки.
Но кто проложит в горах тропки?

Их нам придется проложить,
Чтоб Еврисфею услужить.

Коль скоро выйдем на охоту,
Нам надо выполнить работу.

Бери с собой пилу, топор,
Лом, лук и тяжкий молот.
Трудна дорога к сердцу гор,
Хоть силен, смел и молод.

Не царь придумал службу мне,
А все разгневанная Гера.
Крестьяне молятся Земле,
Богиня леса полна гнева.

То Гера приказала Артемиде
Послать в поля прелестнейшую лань.
Чтоб люди, как богине правосудия Фемиде,
Молитвами ей возносили дань.»

Та лань краса Керинейских гор.
Из золота рога, серебряны копыта.
Царь вынес ей суровый приговор:
Свободы будет лишена, хотя и не убита.

Тяжел их труд, ни ссор, ни лени,
Не нанося дружбе урон,
Вот за год выросли ступени
К горе скалистой с двух сторон.

Стояла лань на фоне сини
На острой каменной вершине,
Шерстинкой каждою горя,
Цвета морского янтаря.

Блестели золотые рожки.
Чеканные копытца, как сапожки.
Стояла статуэткой в божьем храме,
Картиной дорогой в небесной раме.
Глаза большие с поволокой.
К Гераклу повернулась боком.
Светились серебром копытца.
Скалы отвесная граница.

Рванулась в миг на край дорожки.
Мелькнули стройной лани ножки.
«Сорвется в пропасть! Вот проклятье!»
Прыжок! - Геракла мощное объятье!

«Друг Иолай, здесь на вершине
Мы славно дело завершили
В краю высоких Аркадийских гор.
Какая красота! Какой кругом простор!

Вон, в стороне клубятся облака,
Блестящей змейкой кажется река.
И всюду камень крепкий, а не воск,
Крутые склоны, розовый вереск.

Все рушит солнце жаркими лучами
Да грозные ветра. Рассыплются песками.
Как небо сине! Высоко!
А как же видно далеко!

Мне ждать до следующего раза,
Идти до славного Кавказа.
Прикован к скалам Прометей.
Добыл огонь он для людей.
А сколько вынес он плетей!
Теперь страдает, но живет.
А печень злой орел клюет.
Ее склюет - вновь отрастает,
И снова хищник прилетает.

Но не пробил еще тот час.
Пошли, окончен труд для нас.»

Обвив веревкой лани рожки,
Они спускались по дорожке.

Звенели по камням копытца.
Вдруг видят рослая девица
С копьем и луком за спиной.
Сияет нимб над головой.

Навстречу прямо к ним идет.
Геракл глядит и узнает:
Это богиня Артемида.

Как человек, того же вида.
Идет красива и стройна,
Печаль в лице ее видна.

«Зачем нарушил тишину
Ты голосом теснины гор?
Тебе я ставлю все в вину
Иль мал полей простор?

Геракл, душой ты, знаю, чист,
Не изомнешь напрасно лист.

Придут подобные тебе,
Но злы, полны коварства.
Ох, эти смертные! Вполне
Испортят мое царство.»

«Не бойся, люди не придут.
На склонах скот они пасут.
Знай, Артемида, люди не горды.
Как тяжелы у них труды!
Скудна, бедна их пища.
Просты, ветхи жилища.»

«Геракл, ты словно Прометей,
Как ветер чист, что у моих полей.
Как любишь ближних, и готов
Нести их груз без лишних слов.

Ты выбрал верную дорогу.
Лань принесите в жертву богу.
Душа ее придет ко мне
В мой рай, уже в иной стране.»

Погладив нежно лани рожки:
«Ты подожди еще немножко,
Мы не расстанемся с тобой.»
Кивнула русой головой.
Исчезла, как туман лесной.

Царь этой лани не боялся.
Геракл опять один остался.

Мысли вились у Прометея.
/Не знал Геракл про ту беду,
Что Прометей уж был в аду/

Кто из богов, не пожалея,
Свое бессмертие предаст,
Кто душу вечности отдаст?
Тогда лишь только Прометей
Избавится от тех цепей.

Гераклу тот вопрос не ясен.
«Кто ж из богов будет согласен
В аду Титана заменить,
Того сам Зевс благословит.» -
Так Артемида говорила.

За лань свою она простила.
Не знал Геракл, что есть такой,
Да близко так - подать рукой.
***
Богиня Деметра людей труду учила.
А Мать-Земля плоды растила.
Давили сок из винограда.
Но не всегда в вине отрада.

Геракл все промышлял охотой,
Считал ее своей работой.
Повсюду с Иолаем вместе,
Как голос неразлучен с песней.

Опять Еврисфей шлет гонца.
Царя приказам нет конца.

Сам хил, неловок, трусоват,
Даже, признаться, глуповат.
Но наделен от бога царством,
Годами правит государством.

Все это злобной Геры козни!
Не будет между ними розни.
Геракл, как раб, царю послушен,
А к власти вовсе равнодушен.

Теперь Зриманфского вепря ему изловить.
Покрепче сеть придется свить.
«Ну что, Геракл, ты загрустил?
Затратить много надо сил!»

«Да, Иолай, ведь мне известно
Кентавры охраняют это место.»
«Кентавры? Кто они такие?»
«О, это демоны лесные.

Грудь, голова, как у людей,
А круп и ноги лошадей.

Так что не знаю как мне быть.
Вино-то любят они пить.
Они свирепы и умны,
Их опасаться мы должны.

Один из них кентавр Хирон,
Учился у него Ясон.
Да Фолос, они только добры.
А остальные очень злы.»

Есть много чуда в поднебесья.
Ты слышал о слепце Тересии?
Правидец он, живет много веков.
И многое сбылось с его правдивых слов.

Рассказ его об Иксионе,
Тот был тогда на царском троне.
Он первым пролил родственную кровь.
Виною в этом жадность и любовь.

Не заплатил он за жену вено,
Так выкуп звали в Греции давно.
В лес ложью тестя заманил,
Да в волчьей яме и убил.

Покаялся. Сам Зевс его простил.
Вот Иксион ему и отплатил.
Он захотел, прими это на веру,
Похитить жену Зевса Геру.

Тот догадался, приблизил тучку, что плыла.
Та облик Геры приняла.
И вот наивный наш герой
Жил с мнимой Герой, как с женой.

У них и появились дети.
Таких-то нет на белом свете?
Непостоянны, как Нефела. У тучки ж
Вид любого тела.

Как Иксион подлы и лживы,
Как люди-лошади красивы.
Такая-то пришла к нам весть:
«Кентавры поселились здесь.»

Бежит тропинка-паутинка.
Поля разрытые кругом.
Зверь обнаглел и ходит днем.

Вдали кентавры луг топтали.
В предгорьи пышная трава.
Ругались или хохотали,
Геракл не разобрал слова.

Поговорить о своем деле
Спешил скорей к одной пещере.
Знакомый жил кентавр Фолос.
Поможет разрешить вопрос,
укажет вепря где найти
И как собратьев обойти.

На запах пищи и вина
Толпой кентавры прискакали.
Над ними Туча-мать темна.
Кидаться на Геракла стали.

Тот убивал их булавой,
Крутя ее над головой.
Пускал отравленные стрелы.
И одна Хирона невзначай задела.

Заплакала их Туча-мать,
Что дети будут погибать.
Размокла почва, скользкой стала.
Толпа кентавров ускакала.

Недобрым словом вспомнив Геру,
Внесли Хирона вновь в пещеру.
Геракл склонился над Хироном
С полным раскаяния поклоном.

«Ах, как хотел я повстречаться,
Хотел я мудрости набраться.
Пойми, случайная стрела
Тебя на гибель обрекла.»

«Прощаю», - прошептал Хирон, -
«Фол, знаю не виновен он.
Но долог будет час разлуки,
Обрек меня на вечны муки.
Ведь я бессмертен, как и бог.
Уж лучше б мне успокоенье,
Чем бесконечное мученье.»

«Хирон, та хочешь, чтоб помог
Переступить смерти порог?
Иди в Аид да поскорее.

Там будешь вместо Прометея,
И это не моя затея.»

«Согласен», - прошептал Хирон.
Затих, издав прощальный стон.

«Такая малая стрела,
А жизнь Хирона унесла.
Ах, почему? И сам не знаю
Друзей любимых я теряю.»

Стрела же, выскользнув из рук,
Упала, умертвив Фолоса.
Геракл не видел его мук,
А тот не слышал и вопроса.

Потом сам вепря изловил,
Крестьянам ближним подарил.
Чтоб отнесли потом к царю
На жертву богу, к алтарю.

Так после гибели Хирона
По приглашению Ясона,
Как птица вольная в полёт,
С "Арго” отплыл на много лет
С сынами буйными Борея.
Чтобы увидеть Прометея
И привезти Руно Златое.
Да, это дело непростое.
***
Когда ж гонец от Еврисфея?
Ждал с нетерпением Копрея.
Вот, наконец, пришел приказ.
Что ж ему делать в этот раз?

Только ему благодаря
За день очистить и от навоза
Конюшни Авгия-царя.
Возможно, чести тут угроза?

Освободит ли стойла эти?
Они не чистились года!
Имел царь думу на примете,
Геракла извести тогда.

Царь Авгий высмеял его:
«Ты не добьешься ничего.
Лопатой чистить целый год,
А, может быть, и два пройдет.»

К горе конюшни прилепились,
Стеною камня оградились..
Ручьи, стремительно журча,
Сбегали с горного плеча.

Спешили к бурному Алфею.
«Труда теперь не пожалею,
А изменю реки русло.
Так, царю Авгию назло.

Река взревела. Прорвалась.
В иное русло ворвалась.
Смела навоз из всех конюшен,
Почти строения разрушив.

«Ну, Иолай, пора домой!»
Вечерней сумрачной порой,
Скрывая злобу и досаду,
Царь Авгий выставил засаду.

В горах племянники засели
Убить Геракла захотели,
Но полегли, убиты сами,
Своими мнимыми врагами.

Не делает царю то чести.
Геракл сам с Иолаем вместе
Вернулись покарать царя.
Нельзя жить подлости творя.

В Элиде Авгия убили,
На трон же сына посадили.
Геракл всем жителям сказал,
Что только подлость наказал.
А трон царя отходит сыну,
Теперь страну вашу покину.
***
«Ты помнишь это, Иолай,
Когда мы почти спали
И птиц у озера Стимфалийского
с тобою ожидали?

Моя душа, покинув тело,
В подземный мир тихонько улетела.

Там, среди призраков, понравился один,
От гнева матери своей погибший сын.
Прекрасным видом, благородством речи.
Его отец Эней живет здесь недалече.

У брата на земле сестра осталась.
Кому она женой досталась?
Быть может мне понравится она?
Пора жениться тож, и мне нужна жена.
***
У Коледонского царя дворец полон гостей.
От женихов отбоя нет, как от дурных вестей.
Но связан клятвой роковой,
Как звонкой цепью золотой.
Всех женихов он гонит прочь.
Тревожится, как дочери помочь?

Ах, это было так давно,
Уж плохо помнится оно.
С охоты ехал царь Эней
Домой с дружиною своей.

Река Алфей бурлила воды.
Ну как идти против природы?
Не помолясь, заехал в реку.
А много ль надо человеку?

Река, как дикая тигрица,
Волнами над царем глумится.
Чуть-чуть не утонул Эней,
Его спас бог реки Алфей.

За то потребовал с Энея,
Чтоб тот отдал, не сожалея,
То, что дома-неведомо.

Не знал Эней, что в эту ночь
Родилась Деянира-дочь.

Прошло с тех пор семнадцать лет,
Пришла пора давать ответ.
Сразится кто с богом Алфеем?
Кто победит, не оробеет?

Кто победит на поле боя,
Тот уведет и дочь с собою.
Геракла тут надежна сила,
И Деянира молитвой Зевса попросила.

Широкий вытоптанный круг.
Собрался тут народ с округ.
Геракл, стоит, в средине круга –
Алфей, и смотрят друг на друга.

Меняет образ свой Алфей:
Перед Гераклом шипит Змей,
То человек стоит, то бык.
Геракл к чудовищам привык.

Сломав, закинул бычий рог
В реку за пенистый порог.
Геракл быка сильно избил,
Что тот пощады попросил.

В Тиринф с невестой молодой
Тотчас отправился домой.
Но на пути лежит река
И широка, и глубока.

Не переплыть вдвоем им вместе.
Геракл подумал о невесте.

Откуда-то кентавр примчался,
/Тогда в живых у один остался/
Широкоспинный кентавр Несс.
Схватил невесту и понес.

На берегу Геракл остался.
Но он и тут не растерялся:
Послал стрелу ему вдогонку.

Несс раненый все ж перевез девчонку.
Шепнул ей что-то на ушко.
А что, Геракл не слышал - далеко.

Стрела отравлена была
И жизнь кентавра унесла.
Геракл и Иолай потом
Переплыли реку вдвоем.

В Тиринф в тот день же добрались.
И мирно в доме ужились.
***
Жена Геракла, Деянира,
Дороже всех сокровищ мира.
Геракл был счастлив наконец.
Опять пришел Копрей-гонец.

«Далеко в море остров Крит.
Так Еврисфей тебе велит
Поймать быка, сломал тот стены,
И привезти его в Микены.

Тот бык увез царевну в море,
Принес для Агенора горе.
Кадм-брат, его искать послали,
Пропал, погибшим посчитали.

Женою там Европа стала.
Детей за годы нарожала
Для бога Зевса самого.
Больше не знаю ничего.

Знай, этот бык обезумел.
Царь Минос изловить велел.
Но все боятся забодает,
Чтоб ты поймал быка желает.»

Корабль отчалил от причала.
Волна искристая играла,
Сверкая пеной кружевной.
Сиял диск солнца золотой.

Гребцы на весла налегли,
И берег сник, исчез вдали.
Достичь бы Крита поскорей.
Вдогонку им летел Борей.

Вдруг налетел безумный шквал.
Корабль, как щепку зашвырял.
То опускал, то поднимал
На гребень свой соленый вал.

В безумной шалости своей
Свистел и завывал Борей,
Разбил корабль и присмирел.
Домой на север улетел.

Но пожалела их волна,
На берег вынесла она.
Геракл с друзьями на земле
В чужой далекой стороне.

Песчаный берег. Пены шнур
Так бел и нежен, мягче шкур.
Деревья странные стоят,
Их листья перьями висят.

Ствол длинный, голый и тугой,
Покрыт чешуйчатой корой.
Растут так близко у воды.
Вкусны и нежны их плоды.

И люди, странные живут.
Они не сеют и не жнут.
Царь правит ими, сын Земли.
Его Антеем нарекли.

Как царь Антей к ним отнесется?
Страна та Ливией зовется.

«Возьмете все, что захотите,
Коли меня вы победите.» -
Ответил грубый великан.
Геракл стоял, как истукан:

«Ведь помощь - долг гостеприимства.»
«Ну ты, давай без подхалимства.»
«Я вижу ты не Прометей,
Добра не хочешь для людей.

Просил я помощь оказать,
Теперь придется наказать.
Давай сразимся коль желаешь:
Или найдешь, иль потеряешь.»

Трижды на землю Антей пал,
Касался ей и вновь вставал.

Гераклу стало вдруг понятно:
Черпает силы, вероятно,
От своей матушки-Земли.
Теперь держись, Антей, смотри.

Над головой поднял Антея.
Собрав все силы, не жалея, душил
Пока тот дух не испустил.
Тогда на землю опустил.

Опять в пути. Опять дороги.
Устали плечи, руки, ноги.
Когда ж вернемся мы домой?
Нил плещет мутною волной.

И в эту муть.
Так страшно людям заглянуть.

Торчат глаза из-под воды.
От крокодилов жди беды.
Зубастая раскрылась пасть.
Тут ни за что можешь пропасть.

Цветы, как восковые, у реки.
Там, где пореже, тростники.

Прекрасный розовый лотос
Из водной глади здесь возрос.
В нем спрятан пестик золотой,
Глядит в свод неба голубой.

Тростник высокий и густой.
На берегу алтарь пустой.

Народ в Египте просвещенный.
Корабль нам нужен оснащенный.
Просить мы будем у царя
Отплыть, когда взойдет заря.

Случилось все наоборот.
Здесь неприветливый народ.
Царь повелел их всех связать,
Как жертву на алтарь отдать.

Не дал им вымолвить и слова.
Исполнить все была готова
Толпа жестоких палачей.
Игра здесь стоила свечей.

На кон поставлена их жизнь.
Геракл напрягся, ну держись!
Ремни рвались, как нить ткача.
Убил царя и палача.

Ушли нетронуты врагами.
Земля пылила под ногами.

У берега корабль нашли.
На Крит тотчас же отплыли.
Так после бед, больших лишений,
Сюда дошли без приключений.

Их встретил радостно Минос,
Пропитанных ветрами, солью.
Венок Гераклу преподнес
И поделился своей болью:

«От белого быка спасенья нет.»
Собрались люди на совет.

В ложбинках спрятана засада.
Геракл же выгнал коров стадо.
Бык вышел к ним - искать не надо.

Геракл накинул мигом сеть.
Сбежались жители смотреть.

Быка на судно погрузили.
Корма и воду не забыли.
Без приключений до Микен
И до конюшен царских стен.

Но и оттуда бык сбежал.
Служитель слаб, не удержал,
Хотя на помощь людей звал.
Но этого Геракл не знал.

Спешил в Тиринф к себе домой.
Хотелось встретиться с женой,
Обнять родную свою мать
И друга, к сердцу всех прижать.

В нем радость распирала грудь.
Он шел домой на всех взглянуть,
О чем мечтал в тиши ночей –
Увидеть свет родных очей.

Дверь Деянира отворила,
Ласкаясь, тихо говорила
Гераклу нежные слова.
Взяв руку в спальную вела.

В их комнате, у их постели,
Лежал младенец в колыбели.
К нему и подвела отца.
Геракл увидел первенца.

Счастливый миг его настал.
Сынок его спокойно спал.
Над ним недолго постоял,
Геракл мудрее, старше стал.

Недолго бык гулял на воле.
Убит на Марафонском поле.
Убил его герой Тесей.
Дождался и Геракл вестей.
***
Спокойствию пришел конец,
Явился к ним Копрей-гонец:

«Царь не нашел тебе замены.
Так приведи сюда в Микены
Коней Фракийского царя.
Поторопись, не мешкай зря.»

«Зачем царю чужие кони?
Не избежать тогда погони.
Ну что ж, Еврисфей повелел.
Исполню то, что он хотел.»

Принес сначала жертву богу.
Потом отправились в дорогу.

Но, как всегда, греки схитрили
На жертву, кости отделили,
Кишок немного, все сожгли.
Запасы мяса обрели.

«Ну, Иолай, теперь пошли.»

Их Деянира провожала.
Слезинка светлая сбежала
С ее прекрасного лица.
Страданьям не было конца.

Хотя друг другом и любимы,
Любовь и грусть не отделимы.
Глядела молча долго вслед.
Разлука. А на сколько лет?

В Фессалию ведет дорога.
Свернули в сторону немного.
Зашли проведать и Адмета,
Там переждать ночь до рассвета.

А так же о конях расспросят.
Ночлег-то за собой не носят.
Улыбкой встретил их Адмет,
Но глаз печален, грустен свет.

Гераклу слуги рассказали
Причину и предмет печали:

«У нашего царя служил сам Аполлон.
За пролитую кровь ждал искупленья он.
И целый год работал у Адмета.
Хотел продлить ему земную жизнь за это.

Бог Смерти то условие принял,
Но только Аполлону так сказал:

«Пусть в этот день назначенный ему,
Подвластный только богу-Зевсу самому,
Умрет отец иль мать его сама
А согласилась умереть жена.»

Вот потому печален царь Адмет,
На белом свете такой Алкесты нет.»

«О, Зевс! Я пел и веселился.
Мой друг Адмет жены лишился.
Из уважения молчит.
Алкеста ж крепко в гробу спит.

Пойду в гробницу посижу
И на Алкесту погляжу.»

Сам не подал царю и вида,
Что видеть хочет посланца Аида.
Чтоб душу взять тот прилетит,
Та с ним навеки отлетит.

Геракл укрылся за гробницей.
Следил за темнокрылой птицей.
Танат припал губами к алтарю
/Туда крови ягненка налили,
Чтоб духи вволю попили/
«Теперь подарок сделаю царю.»

Схватил Таната сильными руками,
Как мощными железными тисками:
«Алкесты душу надо возвратить,
Иначе, я могу и задушить.
Верни душу обратно в ее тело,
Тогда и отпущу, лети в Аид свой смело.
Я Зевса сын, запомни Мрачный Бог!
Ты, я хочу, чтоб в этом мне помог.»

«Согласен», - прошептал Танат, -
Она твоя, бери ее назад.»

Заплаканные дети, в слезах и царь-отец,
Горюют слуги, в трауре дворец.
Закутанная плотно в покрывало,
Алкеста перед ними стала.

Но мучать друга не пристало,
Геракл сам сдернул покрывало.

Перед Адметом милая жена.
Чуть от волнения бледна.
Свалилось покрывало на пол.
Адмет от радости заплакал.

Когда прошел первый испуг,
Позвал Адмет рабов и слуг.
Опять дворец полон гостей
От этих радостных вестей.

А кони? Надо их украсть.
Геракл готовит себе снасть:
Уздечки крепкие, удила,
Чтоб Сила Волю победила.

О конях говорят с любовью.
Залиты этих ясли кровью.
Людей на мясо рубят им.
Царь Диомед непобедим.

Нашел в конюшне Геракл сам
Стоят прикованы к столбам.
Звонкоголосое их ржанье –
Души невольно содроганье.

Всю Грецию, прошел по ней,
Но не видал таких коней.
Геракл восторженно смотрел,
А Иолай не захотел:

«Убить их надо, а не красть.
Ох, если б была моя власть!»

Кони дики, горды, красивы,
Как уголь черны, пышногривы.
Хвост длинный бьется по земле,
Но ни один не был в седле.

Но все ж Геракл их укротил
И Диомеда победил.

Отвел в Микены к Еврисфею,
Богини низкому лакею.
Их тот смотреть не захотел,
На волю отпустить велел.

«Домой в Тиринф, пошли скорей,-
Геракл торопит Иолая, -
Там слезы жен и матерей
Текут о нас не просыхая.

С тобой идем мы по лесам.
Наступит время новой битвы.»
Несутся к Богу, к Небесам
Их неустанные молитвы.

Своим не верила глазам:
Геракл живой и невредимый.
«Спасибо Богу, небесам!
Любимый мой непобедимый.»

«О, Иолай, смотри, мой сын, еще один!
Что, Деянира, ты краснеешь?»
«Тебя люблю я, господин,
Я только жну, ты только сеешь.»
***
Прошло уже немало лет.
Гераклом подвиги забыты.
Опять гонца Еврисфей шлет:
«Достань волшебный пояс Ипполиты.»
Царица амазонок им сильна,
Непобедима в ратных битвах.
Твоя там силища нужна.
Богиню Геру вспоминай в молитвах!»
Иди с друзьями иль один.
Дорога тяжела, как камень.
Туда, где ветер властелин,
Где горы извергают пламень.

«Тот пояс, верно, дорогой,
Расшитый золотом, камнями?»
«Нет, Деянира, шутишь с нами,
Из кожи черной, как и мой.

Но он волшебный талисман,
Таится в нем такая сила!
И только лишь любовь-дурман
Ту б силу ратную сломила.

Не будет, верно, литься кровь,
Коль там замешана любовь.

Возьму в поход с собой Фесея.
Он, этим качеством владея,
Конечно же поможет мне
В далекой от Микен стране.»

Путь был и долог и тяжел.
Геракл с друзьями все прошел.

Увидели и гор громады,
Шумливых речек водопады,
Где говор ручейков так звонок.
Дошли до царства амазонок.

«Фесей, ты был в этой стране?»
«Но их обычьи незнакомы мне.
Но знаю, одни тут женщины живут.
Их тяжек и невесел труд.

И службу ратную несут.
Не то, что наши из Микен,
Толкутся внутри дома стен.
А эти, работу всю несут мужскую.

Геракл, я об одной из них тоскую.
Свиданья с нею не забыты,
Она добудет пояс Ипполиты.»

У входа царского дворца
Стояла лучница младая.
К царице своего гонца
Послала пост не покидая.

Обратно возвратясь, гонец
Позвал героев во дворец.

Приветливо их встретила царица.
А рядом с ней прелестная девица.
Та, милая, о ком мечтал Фесей,
Не спал, страдал в тиши ночей.

С ней обменялся нежным взглядом.
/Фесей стоял с Гераклом рядом/
Фесей всегда был верен ей.
Любовь - ярмо, но без цепей.

«Стоите здесь передо мною,
Пришли вы с миром иль войною?
Скажите, правду не тая,
То и приму на слово я.»

«И наше время драгоценно, -
Геракл ответил ей степенно, -
Мне нужен пояс твой, царица,
/Послал к тебе царь Еврисфей
Для взрослой дочери своей/
Она же в храме Геры жрица.»

«Ну, что ж, подумаю немного.
Трудна была у вас дорога.
Чтоб в душах воцарился мир,
Я приглашаю вас на пир», -
Им Ипполита так сказала.

К ней амазонка подбежала.
Одета бедно, как рабыня,
Скрывалась так Гера-богиня.
Шепнула в ухо Ипполиты:
«Геракл вам лжет, все будете убиты.»

На небе звездочки мерцали.
Вдали шумел морской прибой.
Герои после пира спали,
Не чуя гибель над собой.

Военный клич раздался амазонок.
Геракл не понял то спросонок.
Набросил быстро шкуру льва,
Космата в гриве голова.

Плотнее в шкуру завернулся.
К врагам лицом сам повернулся,
Да разбудить друзей успел.
А смерть кружила стаей стрел.

К нему приблизился Фесей.
Он вовсе не смыкал очей.
Принес и пояс Ипполиты.
Но почему слова Согласия забыты?

Стреляют метко и умело.
Бороться с женами не дело.
Но враг, хоть женщина, есть враг.
Неведом и героям страх.
«Словам поверил, вроде настоящим.
Убить меня хотела спящим.
О, Ипполита, берегись!
Короткой будет твоя жизнь!»

Когда-то бог Войны Арес
Царице пояс приподнес.
С тех пор не знали пораженья,
Победами кончалися сраженья.

Без пояса утрачена и власть.
На этой битве ей придется пасть.

Кружились с карканьем вороны,
Большие амазонок похороны.
Все войско их растрепано, разбито.
Погибла и царица Ипполита.

Фесей пошел с той девушкою вместе.
Положено на свадьбе быть невесте.
Геракл сам убедился вновь -
Им точно помогла любовь.

Не испугалась Антиоха,
Могло бы кончиться все плохо.
Не унесла бы пояс Ипполиты,
Они бы были все убиты.

Так, потихоньку говоря,
Пошли порадовать царя.
***
В Тиринфе радостная весть
Два сына у Геракла есть.
Какое счастье! В эту ночь
Родила Деянира дочь.

«Наверно, подвигам конец.
Я буду дома наконец!»
Но мало в это верил.
Гонец стоит у двери:

«Геракл, пригнать в Микены надо
Коров багровых Гериона стадо.
Где остров тот, никто не может знать,
Но, говорят, где солнце ляжет спать.»

По взморью шел, Геракл искал,
Где солнце спать ложится.
Плескалось море среди скал.
Геракл начал сердиться.

«Куда идти? Здесь нет пути!
Гора смыкается с горою.
Где должен Гелиос пройти,
Там океан шумит волною.

Мне надо ключ скорей найти
Смыкающий моря.»
Качает камни на пути,
Теряет, силы зря.
Ну вот, еще один валун.
Толкнул что было сил.
И океан, такой шалун,
Моря соединил.

Стоят Геракловы столбы.
Пролив течет глубок.
В нем волны, разбивая лбы,
Стремятся на восток.

С отливом вместе убежит.
Игривая волна.
В проливе пенится, дрожит,
Качается она.

Бог Солнца Гелиос прекрасный
На колеснице золотой
Сюда спускается. «Постой!
Убавь свой свет такой опасный.

И не слепи, плохие шутки, дорогой!
Мой лук натянутый тугой,
Стрела, отравленная ядом.
Как ты испепеляешь взглядом,
И бога поразит она.
Здесь не моя - твоя вина!

Коль в третий раз лук натяну,
Стрелу в колчан я не верну.»

И сразу мягче яркий свет,
Как будто утренний рассвет,
И облака в нем вереницей
Окутали коней с возницей.

Ладья качалась на волнах.
Бог Гелиос въехал с колесницей.
Рекой подземной плыть впотьмах,
Чтоб на востоке возродиться.

Геракл все ждал ответа
От Бога Солнечного Света.

A тот ответил так спокойно:
«Ты Зевса сын, ведешь себя достойно.
Час поздний, наступает ночь.
Но я готов тебе помочь.

В мою ладью садись со мной.
На остров отвезу Чермной
Или Чермный, так говорят,
Всегда и всякое подряд.

В багровый все одето цвет.
Не знаю, правда или нет?

Ну вот мы здесь. Я ухожу.
Поймаешь стадо - прихожу.»

Тепло ему под шкурой льва.
Закрыты ноги, голова.
Кругом багровая трава.
То ли мертва, то ли жива?

Проснулся. Утро. Прямо в нос
Гераклу дышит смрадно пес.

Пес кинулся схватить за горло.
Геракл вскочил на ноги твердо,
Проворно палицу схватил
И пса багрового убил.

«Страж Гериона! Вот досада!»
Недалеко коров два стада:
Одни черны - царя Аида,
В испуге скрылися из вида.

Теперь немного время надо.
Собрать багровых коров стадо.

Их на ладью взогнать за час.
Вернется Гелиос сейчас.
В короткий предрассветный час.

Протяжный тут раздался рев.
Кричал от гнева озверев
Трехтелый страшный Герион.

Шесть рук, шесть ног имеет он.

Бежал навстречу, как паук.
Геракла туг натянут лук.
Стрела со свистом полетела,
В одно вонзилась чудо-тело.

Валялся камень на траве.
Ударил им по голове.
Два тела по бокам повисли,
Как два ведра на коромысле.

Отбросил палицу и камень.
Сражался голыми руками.
Так ими шею охватил.
В миг Гериона задушил.

Теперь пора и в путь-дорогу.
Спасибо Гелиосу-богу:
Все стадо перевез к проливу.
Столбы стоят, такое диво!

Томительный отсюда путь,
Ни оглядеться, ни вздохнуть.
Да две беды тогда случились:
Коровы в стаде все взбесились;

А одна, куда-то вовсе убежала.
Опять пришлось искать. Сначала
Прошел дорогами Севильи.
Нашел, но только на Сицилии.

Пригнал в Микены ко дворцу
И передал коров гонцу.
Тот передал их пастухам.
Они доныне ходят там.
***
И постарел, и поседел.
Остался вроде не у дел.
Как будто в чем-то виноватый.
Но вновь предстал пред ним глашатай:

«Тебе доставить к царю надо
Из преисподней, от Врат Ада,
Пса трехголового Кербера.
Пребудет Зевс с тобой и Гера!»

Застыла в ужасе жена
И друг задумался печально:
«В Аид дорога суждена!
Иди ж в Афины изначально.

Там в храме Таинств приобщись
Под Божьей Благодати сенью.
Да на нее и положись,
Да научи свой дух терпенью.

За наш не очень долгий век
Был в преисподней, знаю, человек
Певец любви-печали друг Орфей.
Нет крепче чести да любви цепей.

В Аид спускался за своей невестой.
Но путь туда, путь страшный, неизвестный.

За пенье нежное Орфея,
Игру кифаре золотой,
Невесту нежную, как фея,
Царь разрешил забрать с собой.

Одно условие поставил:
«Не оглянись, идя назад.
Не нарушай условий правил
Иначе возвратится в ад.»

Орфей в пути не утерпел
Все ж оглянулся, посмотрел.
Зачем так сделал? Сам не знал.
Навек невесту потерял.

Друзьям все рассказал Орфей,
Как побывал в царстве теней.
Орфические таинства создал
Себе во утешенье.
Любовь - то вечный идеал,
То есть воссоединенье.

Еще безумец Перифой,
Тот возомнил, что он герой.
С Фесеем крепко подружился
И с ним в подземный мир спустился.
Хотели увести оттуда,
Но дело кончилося худо,
Жену подземного царя.
Наш друг Фесей пошел с ним зря.

Я так об этом сожалею,
Такая глупая затея!
Или они с ума сошли?
Пока на землю не пришли.

Ну вот и все. Тебе желаем
Счастливого и легкого пути.»

«Жена, останься дома с Иолаем,
А Зевс поможет мне назад прийти.»

Геракл устал после пути.
Он из Афин успел уйти
Еще до утренней молитвы.

Лег у пещеры отдохнуть,
Глаза усталые сомкнуть,
Набраться сил для новой битвы.

Гераклу снится странный сон.
В старушечьих объятьях он.
Стряхнуть не может это тело.
Оно худо, почти истлело.

Лицо с отвисшими щеками.
И руки с кожными мешками.
С беззубым, шамкающим ртом.
/Брезгливо вспоминал потом./

Геракл пытается вздохнуть,
Копя в себе и гнев, и ярость
Рукой не может шевельнуть.
Свалить не может эту Старость!

Она же тянется, ползет...
Уж слышно хриплое дыханье.
К губам сейчас приподнесет
Отраву естества - страданье.

Такая мразь! Уж лучше бой.
Не сбросить этих чар.
Вдруг голос слышит над собой:
«Геракл, пора в Тартар!»

Вскочил проворно и рукой
Стряхнул тот призрак прочь.
Гермеса видит пред собой.
Неужто прошла ночь?

Вместе со сном прошла усталость.
Bce тело бодрости полно.
Гермес сказал: «Ты сбросил Старость.
А молодость найти нам суждено.

Ты Зевса сын и это так возможно.
Ну что идем, но действуй осторожно.»

Спустились в темную пещеру.
Не поминай богиню Геру!
Гермес в том царстве проводник.
Работать тут давно привык.

Геракл пошел за ним бесстрашно.
В Аду таинственно, опасно.
Гермес взял посох золотой.
Путь в царство мертвых непростой.

Сюда ж, застигнутые роком,
Бесплотным призрачным потоком
Измерить душ виновность, меру
Стекают в темную пещеру.

Гермес сам палкою злаченой
Разделит тот поток смятенный.
Чуть слышно душ благих стенанье
Легко, как ветра колыханье.

Одни прозрачны и легки,
Порхают словно мотыльки.
Другие чуточку темнее,
У них движения скромнее.

И тени темные совсем.
Уж их не спутаешь ни с чем.

Скалу Забвенья пролетая,
Одни из них достигнут рая.
Иных, же, в том Гермес сведущ,
Утянет мимо райских кущ.

Иные же другого вида.
И все плывут к Вратам Аида.

А под скалою белоснежной
Река ласкала берег нежно.
Легко волну свою катила –
Земную жизнь душа забыла.

Другая вниз текла река.
Вода темна и глубока.
Волна мутна ее катилась,
Широким озером разлилась.

Здесь души группами, толпой
Метались не найдя покой.
Но проводник пошел к реке.
Увидел лодку вдалеке.

В ней перевозчик - друг Хирон
Отдал Гермесу свой поклон.
И кинул на Геракла взгляд:
«Ведь он живой! Ему назад.»

«Чему дивиться!
Он по велению царицы.»
За речкой роща из ракит.
В ней тени тех, кто был убит.
Непохороненные люди.
«Геракл, смотри, все в ранах груди.»

«Гермес, в средине тех теней,
Тедей, то брат жены моей.
Еще знакомые герои...»

«Мы были рядом возле Трои.
Сражались, чтобы победить.
Нас не велел царь хоронить,-
К Гераклу подошел Тидей, -
Скажи на родине моей
Предать скорей наш прах золе.

Пусть на земле горит печальный
Костер последний погребальный.»

Геракл Тидею обещал
Исполнить все, что тот сказал.

Неясный шепот.
Душ недовольных тихий ропот.
Вдруг слышен четко конский топот.
Кентавр Хирон промчался мимо,
Пропал в дали неуловимо.

«Он не узнал меня, Гермес!
Вот это чудо из чудес!»
«Когда он выпьет глоток крови,
Геракл, не надо хмурить брови,
Вернется память и сознанье.
Сейчас он глух, как изваянье.

Тебе просить царицу надо,
Чтоб в рай взяла его из ада.
Он жизнью праведника жил
И лучшей доли заслужил.»

За рощей встала стен громада.
Сияют медью Врата Ада.
Беззлобно лижет ноги пес.
Туда пропустит в том вопрос.
Но уж обратно! Не пропустит,
Всех искусает, не отпустит.

«Гермес, тебе я говорю,
Как привести мне пса к царю?»

Владыки Ада порешили,
Взять пса от Врат-то разрешили.
Но так поступишь, вероятно,
Когда пойдешь от них обратно.

Тебе не хочется на миг
Увидеть тех богов самих?
Смотри, за лугом их дворец.
Да сохранит тебя Отец!»

Луг весь сиреневого цвета.
Над ним сиреневый туман.
Здесь вечный сумрак в бликах света.
Ни ночь, ни день – один обман.

Цветов в лугах благоуханье.
Реки спокойное дыханье.
Невидимый сладкоголосый хор
Без стонов и без воздыханья
Душ безучастных разговор.

Все шире блеклая равнина.
Пути осталась половина.
Все ближе видится дворец.
Наверно, тут пути конец.

Но Гермес увлек Геракла вновь к реке,
Шумящей грозно вдалеке.

Катились бурно черны волны,
Срываясь с кручи гнева полны.
От мрака тут ослепли верно.
С обрыва только спрыгнет серна.

Гермес взял под руки Геракла.
Вода в обрыве вдруг иссякла.
Спустился плавными кругами
До твердой почвы под ногами.

Гермес отпрянул на шажок,
Вновь грозно загремел поток.

Геракл немного приотстал.
В реке прикованный Тантал.
В воде здесь по колено стоя,
Не знал себе на миг покоя.

Плоды нависли над рекою,
Не дотянуться к ним рукою.
Нагнуться до колен не мог.
Согнется, - ускользал поток.

Цепь коротка, тянуться не давала.
Так голод и жажда, то вечные муки Тантала.

Багровый свет издалека.
Вся в чудном пламени река.
В ней души грешников стенают
И в муках вечных пребывают.

Как мрачны бездны внутри Ада!
В тумане гари, полны смрада.
Ни звезд, ни солнца в недрах нет.
Лишь от реки багровый свет.

А рядом с Пламенной рекой
Течет река Прохлады,
Туман клубится ледяной,
Но душам нет отрады.
Полны слез горестных глаза.
На землю выпадет роса,
То слезы искупленья
Душ ввергнутых в мученья.

Их солнце высушит, простит,
Дождем на землю возвратит.

Тогда те души улетят
В луга реки Забвенья.
И там, коль грешников простят,
Окончатся мученья.

«Туда веди меня, Гермес,
Где в бездну ввергнуты Титаны,
Не светит солнышко с небес,
Клубятся серые туманы.

Волнуется их Мать-Земля,
Освободить их должен я.
Гермес, пока еще не стар,
Веди, да поскорей в Тартар,»

И снова черная стена
Сквозь мглу и мрак едва видна.
Давила эта чернота.
Пылали медные Врата.

Падет здесь каждый смертный ниц
От ужаса у мировых темниц.
Сторукие чудовища без лиц.
Одни глаза, без век и без ресниц.

«Вы, стражи грозные, давайте мне дорогу, -
Вскричал Геракл, давя в себе тревогу, -
От имени я Зевса говорю.
Я сын его, по воле и творю!»

И отошли чудовища назад.
Стоит теперь Геракл у страшных медных Врат.

Один удар, еще удар
Сотряс подземный мир Тартар.
Чуть только дрогнули Ворота,
Внутри завыл, заохал кто-то.

Он в третий раз ударил в створы,
Разбились прочные запоры.
Врата темницы распахнулись,
Титаны спящие проснулись.

На волю выпустил Титанов
Могучих грозных великанов.

«Не будет вам другого раза.
К горам великого Кавказа,
Не ждите, с грозою ж поскорей летите.
да брату Прометею сообщите,
Что не пройдет и года,
Придет желанная свобода.»

«Теперь силен ты, как Отец.
Пошли к Аиду во дворец!»

«Гермес, я слышу звон цепей!»
Два мужа у скалы, один из них Фесей.
Фесей свободен, а другой прикован.
«Сейчас я разорву оковы.»

«Нужна тут сила, да не та.»
«Вы слышали, как я разбил Врата?»
Он дернул цепь, земля заколыхалась.
Но цепь нетронутой осталась.

«На мне проклятье подлеца
От моего родимого отца.
Карающая правда, спорить с ней?»
«Ну что ж, тогда пошли со мной, Фесей.»

«Я не пойду, мой друг попал в беду.
Честь меня держит цепи крепче.
Она незрима, но не легче.»

С большой тревогой, интересом
Летал Геракл вместе с Гермесом.
Наверно, так было и надо.
Прошли все девять кругов Ада.

Пред ними снова луг в цветах.
Порхают птички на кустах.
В высоком небе яркий свет,
Как будто солнечный рассвет.

Сиреневый туман над Асфоделовым лугом.
А луг очерчен серебристым кругом.

В нем души нежатся, кружат
Бесплотным хороводом и жужжат.
Как пчелы раннею весной,
Когда совьются в плотный рой.

Знакомые фигуры впереди.
Гермес сказал: «Ты к ним не подходи.
Ты издали, ты издали гляди.»

Увидел женщину с прекрасными глазами.
С такими милыми знакомыми чертами.
«Зачем ты здесь, любимая жена?»
Гермес сказал: «Не подходи,
Ведь здесь в раю она.»

Да, неизбежны на земле потери.
Пошли, вон во дворце открыты двери.

Встречала царская чета:
«Наслышаны, что ты разбил Врата
Тартара мрачного темниц.
Чудовищ страшных насмотрелся лиц.
Царем здесь будешь, а мы слуги.
Так велики твои заслуги.»

«Ну нет, Аид, я просто человек.
Живу недолго, короток мой век.
Ты просьбу выполни мою,
Заранее тебя благодарю.

О Кербере, Хироне, дать свободу Перифою,
Фесея тоже мне забрать с собою.»

«Все выполню, достоин того ты.
Сейчас, без лишней суеты,
Иди и забирай Кербера.
Пребудет Зевс с тобой, ну и богиня Гера!»

Геракл с Гермесом распрощался.
Вновь у скалы с Фесеем повстречался.
Упала цепь, чуть тронута рукой,
Друзей своих Геракл забрал с собой.

У Врат лежал Кербер могуч.
Глаза блистали молнией из туч.
Вздыбилась шерсть на шеях трех голов.
Смотрели души изо всех углов.

Геракл руку львиной шкурой обернул
И руку эту зверю протянул.
Скользнули зубы - шкура льва крепка.
За шею Кербера, как малого щенка,
Схватила мощно правая рука.
Цепь Перифоя вместо поводка.
Покорно пес пошел, дорога далека.

Все вышли из пещеры в Белый Свет.
Поход окончен, смыт дождями след.
Молва летела впереди:
«Геракл, к царю Кербера не веди,
А отпусти его обратно.»

«Ну, это сделать мне приятно.
Ступай назад скорее, говорят.
На свое место у Аида Врат.»

Пока Геракл шел из похода
Здесь на земле прошло три года.
Давно скончалася жена,
Но дома цело все сполна.
Друг, дети живы и здоровы
И ждут его под отчим кровом.

Ну вот и дома наконец.
Опять пришел к нему гонец:

«В зеленой роще Геспирид
Кудрявая и дивная на вид
Растет в ней яблоня и ты плоды сорви.
Подарок свадебный от Матери-Земли
богине Гере
В день брака с Зевсом.
Сей дар богат в достойной мере.

Святая сила скрыта в них
Плодах, румяных золотых.
Кто, съест их, молодеет и в той поре живет.
А яблоню Змей злобный, стережет.

Не спят ни днем, ни ночью сто голов,
И двести глаз, Страж верный, лучше своры псов.

Так вот, ты Змея побори,
А яблоки сорви...»
«А что же с ними делать? Повтори.»
«Ты Змея побори,
А яблоки сорви...»

«Иди, гонец, теперь к царю,
Пусть он спокойно спит в постели.
О, Гера мудрая, тебя благодарю,
Поможешь мне достигнуть цели.

Твоя божественная длань
Меня гнала, теперь простила.
Законную платить согласен дань.
В могуществе твоем и моя сила.

Ведь я Геракл, то есть прославлен Герой
С моей незыблимою верой.
Цена пусть будет велика,
Тебя прославлю на века.

Прощайте, мать моя, в последний раз,
И друг мой верный Иолай, и дети.
Наверно, не увижу вас
В своем обличьи я на этом свете.»

Геракл вздохнул, опять в пути.
Где рощу Гесперид найти?

Дорога вьется, где и напрямик,
Тропой идет, как выберет язык.
Ему сказали люди, что попроще,
Атлант могучий знает эту рощу.

Холмы, цветущий луговой ковер.
Покрытые лесами склоны гор.
Туманы синие спускаются в долины.
Высоко в небо тянутся вершины.

А над вершиною горы
В лучах кружилися орлы.
Но не пуста была вершина,
Геракл увидел исполина.

Напряжена вся мощная фигура –
Прекрасная для скульптора натура.
Атлант подался чуточку вперед,
Подпер плечами синий небосвод.

Атлант натужено вздохнул
И голову к Гераклу повернул:
«Ты подержи немного небосвод,
Совсем немного, час всего, не год.

Схожу я в рощу, яблоки сорву.
Быстрехонько приду, Геракл, не вру.
Вот вытру пот, выпью воды глоток
И яблок принесу тебе пяток.»

К Гераклу мысль пришла сама:
Коль соглашусь, то сам сойду с ума.
Хитрец оставит мне навечно груз.
Сбежит, избавясь от обуз.

«Богиня Гера приказала мне
Не мешкаться на дальней стороне,
Да Змея погубить Ладона.
Наш разговор не стоит звона.
Болтаю попусту с тобой.
Скажи, где роща? За горой?
Мне яблоки сорвать, а только три, не пять.»

«Ну ладно, ты перехитрил.
Сам подержу, еще немало сил.
Вон, видишь горную вершину.
Пройди еще одну долину.

Смотри, в горах не упади.
Трудна дорога впереди.»

Крутые горные ступени.
Карабкаясь по ним, царапая колени,
Геракл взобрался на вершину.
Взглянул с нее вниз на долину.

Сбегал стремительно поток,
Смывая камни и песок.
Срываясь с круч, вода кипела,
Брызг бриллиантами блестела.

Все, торопясь, неслось к реке
Спокойно плывшей вдалеке.

Спускаясь на берег крутой,
Теснились дружною толпой
Строй сосен медно-золотой,
Слезясь янтарною смолой.

Склоняясь низко над водой,
Ивняк разросся молодой.
В густой тени дубовых крон
Спешат ручьи со всех сторон.

Здесь, на вершине,
Деревьев не было в помине.
Густые можжевельника кусты,
Ни мошек и не птиц - были пусты.

Пустынна роща, чудеса!
Услышал нежные девичьи голоса.
Четыре нимфы, без сомненья,
Играя, забавлялись пеньем.

Увидя чужестранца пред собой,
Бежали беспорядочной гурьбой
Под яблоню зеленую спеша.
Спросили лишь оттуда, чуть дыша:

«Зачем пришел ты к нам сюда?
Людей мы не видали никогда.
Одни слетаются Плеяды.
О пище для богов заботиться им надо.
Черпнут амброзии - богов бессмертных хлеба
/Потом Плеяд забросили на полог неба./

И нас не трогай и не подходи.
На яблоню ты лучше погляди.
Вглядись, как страшен Змей-Ладон.
Обвил всю яблоню со всех ее сторон.

Над каждым яблоком змеиная головка.
Нужна тут необычная уловка.»
«Богиня Гера приказала мне
Здесь в роще Гесперид на дальней стороне,
Сорвать три яблока, а Змея победить.
И я, Геракл, пришел его убить.

Вы говорите, что бессмертен он?
Помогут мне отравленные стрелы.
От них погибнет страшный Змей-Ладон.
Вы прячьтесь, коль не очень смелы.

Геракл снял лук с плеча, достал и стрелы.
Взмолились нимфы: мыслимо ли дело!

«Ты нашу райскую обитель
Приходом смерти омрачишь.
Да будет Зевс тебе хранитель!
Певуний нежных огорчишь.

Мы лучше пеньем сладкозвучным,
Сном с нашей песней неразлучным,
Покрепче Змея усыпим,
Чтоб не мешал делам твоим.»

И нимфы милые запели.
Заснули ветры в колыбели.
И перестал ручей звенеть.
А нимфы продолжали петь.
Геракл три яблока сорвал
И понял вдруг как он устал.
«Груз этих подвигов! Ужасно!
Прожита жизнь, но не напрасно.

А может быть заснуть навек?
Уже я старый человек.
И оказаться на лугу, у берегов прекрасной Леты.

Зачем себя я берегу?
Мои давно все песни спеты.»

С тяжелой думою такой
Склонился низко головой.

Не разобрать песен слова.
Все ниже клонится глава.
Лишь тихо Время пролетало
И никогда не засыпало.

Но, чу! Раздался тихий звон.
Уж в грохот переходит он.
Проснулся Змей, проснулись горы,
Проснулись всей земли просторы.

На колеснице золотой,
На ней возница непростой,
Гермес, а рядом с ним Паллада:
«Нас ждут, Геракл, идти нам надо!»

Геракл ей руку протянул… смотри.
Вот золотые яблоки, их три.»

Она ответила ,любя:
«Съешь их, сорвал ты для себя.

Ешь поскорей, не терпит время.
От одного ты снимешь бремя
Своей усталости земной
И обретешь души покой.

Другой - разгладятся морщины,
Потом исчезнут все седины.
А третье - сила исполина
В тебя вольется. Бог единый!»

Тогда Геракл их съел и… помолодел.
С огнем, пылающим в очах,
Со львиной шкурой на плечах,
На колеснице золотой
Помчались к Зевсу - в дом родной!

Навстречу вышла сама Гера:
«Геракл, достоин ты примера
И для богов и для людей.
Иди сюда ко мне скорей.

Отныне мне хорошим сыном,
Клин выбивают тоже клином,
Дарую в жены Гебу-дочь.
Надеюсь будешь ты не прочь?»
Стояла, опустив ресницы,
Пред ним прелестная девица.
Богиня Молодости вечной
Беспечной жизни бесконечной.

Их руки мать соединила
И пиром свадебным скрепила.
Навек их юные сердца.
Чтоб счастью не было конца.

Головку Геба опустила.
Волна волос лицо закрыла.
Сказала будто про себя:
«Геракл, давно люблю тебя.»
***
Титаны у Кавказских гор,
У скал, где скован Прометей.
На запад устремлен их взор.
Сюда летит седой Борей.

А с ним и туча грозовая
И в ней блистающий Перун,
И колесница золотая.
Геракл стоит могуч и юн.

Кружил орел, спешил мучитель.
Не ведал, что пришел спаситель.
Тень от широкого крыла
На Прометея грудь легла.

Живую плоть когтями рвет,
Да клювом печень достает.
Орел насытился, взлетел.
На ближнюю скалу присел.

Стрела Геракла просвистела,
Насквозь пронзила орла тело.
Свалился камнем, как мешок.
Труп птицы подхватил поток.

Геракл на землю бросил лук:
«Освобожу тебя от мук,
Великодушный Прометей!»
Раздался звон литых цепей.

Ударил палицей сплеча.
Упали цепи грохоча.
Свободен гордый Прометей!

«На пир богов пошли скорей.
Всех приглашает Зевс на пир,
Чтоб воцарился всюду мир!»


26 мая 1995 г.

Набор текста: художественный рук-ль
ГУК «Толочинский РЦК и НТ» Таберка Н.И.

В краю высоких гор
Олимпа на вершине
Не видит смертных взор
Там райский сад доныне.

Средь песнопений и забав
В нем небожители гуляли.
В шелках вечнозеленых трав
Босые ноги утопали.

Дул с моря свежий веторок,
Гнал в райский сад прохладу.
Судьба ж готовила свой рок –
Преграду иль награду.

В раю в любое время года
Такая чудная погода!
Цветы богини собирали,
Себя венками украшали.

Амброзия была их пищей,
Нектар в бокалах золотой.
Ведь от добра добра не ищут:
Быть вечно юной, молодой!
Одна богиня Гера скучна,
Сидит печальна и бледна,
Доселе с мужем неразлучна,
Сегодня им унижена.

Ее, бессмертную богиню,
Зевс обманул с женой земной.
Родится сын, царем отныне
Эллады будет дорогой.

Перекрывая шум и гам,
Сам Зевс сказал вчера богам:

«Родится у Персея сын,
Моей он будет крови.
Могуч, велик, как исполин,
И родины героем.

Пусть Мойры жизнь ему соткут
Из самой прочной нити.
Пусть годы долгие идут
А Вы его храните.»

Я вижу, очень тому рада
Сестра любимая Паллада -
«То Зевс великий повелел!» -
«Не будет так как ты хотел.
Иной получит сын удел.
Пусть будет превосходство,
Не будет первородства.»
У Геры бешеной затея.
Два сына у царя Персея:
Один и молод и красив,
Давно живет с женой у Фив;
Другой в Микенах у отца.
Их семьи жаждут первенца.
Так та, что носит Зевса семя
Родится чуть-чуть в иное время
У сына ж раньше, что в Микенах
Пребудут в царстве все колена.

Богиня Гера повелела:
«Да будет так как я хотела!»

А тот, из Фив, Гераклом будет
Его бог Зевс и так полюбит.

Измену Зевсу не простила
С лихвою Зевсу отомстила.

Как была счастлива семья
Когда родились сыновья!
Геракл младенец был могучий,
О том рассказан этот случай:

В щите царя младенцы спали,
Чтобы сильней, могучей стали.
В ночи спокойно спали дети
Мелькнуло что-то в странном свете.

Голубовато-серебристом.
В нем пробегали быстро искры.

По полу вились змеи черны
И, злому умыслу покорны,
По повеленью самой Геры,
Не знавшей ненависти меры,
Вползли сюда, чтобы убить,
Чтоб сына Зевса погубить.

Ползли не оставляя след.
Над ними вился этот свет.
Головки острые подняли,
Как будто жертву выбирали.

Гераклу ножки обвивали,
Тугие кольца душить стали
Зашелся в крике брат-близнец.
С мечом в руках вбежал отец.

Брат со щита на пол упал.
Вдруг свет таинственный пропал.
Царь закричал: ”0, мои дети!"
Как две расплетенные плети
За шеи змей Геракл держал,
Геракл так крепко шеи сжал,
Ладошки с силой царь разжал.

Брат в темном уголке дрожал,
От страха тоненько визжал.
Геракл же весело смеялся,
Он победителем остался!

Но, как всегда,
Бежало время, как вода.
За добрый нрав, за ум и честность
Геракл имел в стране известность.

Мужал Геракл, земная сила
Его лелеяла, растила.

На год, примерно, двадцать пятый
Явился от царя глашатай:

«Лев бродит по долине страшный
Для населения опасный.
Царь повелел его убить.
Иначе как народу жить?
В Микенах Еврисфей живет
И твоего ответа ждет.»

Гераклу снится вещий сони.
Стоит на перепутьи он.
Но по какой идти дороге?
И сердце замерло в тревоге.

Две женщины топтали пыль дорог.
Идут спеша и не жалея ног.

Одна изнежена, стройна.
Другая чуть повыше и бледна.
Одна раскрашена, полнее,
Гераклу бросилась на шею.

Цветное платье развевалась,
Лицо веселое смеялось:
«Людьми, допущена неточность,
Они зовут меня Порочность.
Ношу я имя просто Нега.
Мое лицо белее снега.
Румянец - алая заря.
Жизнь проведешь шутя, не зря.

В вине, как в озере купаться.
Гулять и на траве валяться.
Bce женщины сойдут с ума.
И первой я сойду сама.
Что лучше? Выбирай скорей!
А сколько будет тут друзей!

От маскарадов, разных, масок,
Устанешь от пиров и плясок
Уснешь на пуховой постели,
Ну, выбирай же в самом деле.»

Был скромен на .другой наряд,
Сиял отвагой гордый взгляд:

«Чтоб жить в достатке, не гордись,
С утра до вечера трудись.
С прямой дороги не свернуть,
Ведь к власти, славе труден путь.

В защиту родины своей
Ты живота не пожалей.
Для войн ты тело укрепляй,
А ум в науках изощряй.

При достиженьи славы, власти
Не избежать беды-напасти.
Будь добр к родным своим, друзьям
И честен, справедлив к врагам.»

«Смотри, как труден будет, путь,
Уж лучше про него забудь», -
Гераклу Нега прошептала.
Сказала это и... пропала.

Пока другая говорила
Ее совсем преобразило.
Кто под личиною скрывался?
На голове шлем оказался.

Знакомые увиделись черты
Необычайной строгой красоты.
Копье и щит, а на груди – Горгона.
Кольчуги лишь не слышно и звона.

«Дорогой этой идти надо.»
Геракл опомнился: «Паллада!»
На бок невольно повернулся
И окончательно проснулся.

«Товарищ верный, Иолай!
Скорее сон мне разгадай!

Нас не удержат дома стены.
Мы завтра же идем в Микены.
Хоть царь в Микенах мне и брат,
Служить ему я буду рад.»
***
Средь чащи шел Немейский лев.
В косматой гриве страшен зев.
Хвост бьется плетью по бокам.
Вот разорвет всех по клокам.

Раздался льва раскатный рык.
Оскал зубов, кровав язык.
Геракл послал стрелу из лука.
Но что такое, что за штука?

Стрела от шкуры отлетала
Надежней, крепче щита стала.
Не знал, волшебна шкура груба.
Схватил он палицу из дуба.

Теперь себя вооружил
С размаху череп размозжил.

И, как железными тисками,
Сжал горло сильными руками,
Пока тот в них не захрипел
И дух нечистый отлетел.

Как волны катятся на сушу,
Взвалил на плечи эту тушу.
И, как тяжелая волна,
Земли касается она.

Явился во дворец к царю:
«Мной лев убит, я Вам его дарю.»
Но царь так сильно испугался,
Под винным чаном оказался.
От страха задыхаясь тихо:
«Возьми себе ты это лихо.»

Тогда Геракл с друзьями вместе
Снял шкуру, выдубил на месте.
С тех пор от стрел его спасала,
Врагов заклятых устрашала.

Носил и в зной и в холода,
Не расставаясь никогда.
Царю Геракл верно служил,
Свой первый подвиг совершил.
***
Геракл за дружеской беседой
Сидел за праздничным столом.
Друзья поздравили с победой
Над страшным немеейским львом.

Без стука двери отворились,
Вошел слуга царя Копрей.
Наверно, Дело появилось,
Что ли в поход идти скорей?

Иль царь придумал службу мне?
«Геракл, иди к источнику Лерне.
В болоте гидра вредная засела,
Овец она полстада съела.
Убей чудовище такое.
Пусть пастухи живут в покое.»

«Геракл, не будешь ты сердит, -
Товарищ верный говорит, -
С тобой поеду в колеснице.
Я буду у тебя возницей.»

«Согласен, Иолай, с тобою
Давно мы связаны судьбою.
За дружбу сердце я отдам.
Делить все будем пополам.»

Лерне - источник светлый, чистый.
Ручей струится серебристый.
Плыть дальше помешало что-то.
В конце ручья растет болото.

Вот тут-то гидра притаилась.
Она чуть-чуть пошевелилась.
Лежала гидра в яме глубоко,
Все ж головы торчали высоко.

Достал Геракл неторопливо,
Носил всегда с собой, огниво.
Зажженная от факела стрела,
Пронзила шею гидры, обожгла.

Все головы, а девять их всего,
Шипя, глядели прямо на него.
Горящие летели стрелы,
Впиваясь крепко в гидры тело.

Шипя, из ямы выползала,
Гераклу ногу обвивала.
Головки вертятся, шипят,
Все девять укусить хотят.

Срубил одну отточенным ножом,
А шея извивается ужом.
Кровь смрадная, густая полилась.
Внутри же шеи что-то шевелилось.

Две головы из шеи народились!
Другую отрубил, еще две появились.
Одиннадцать голов теперь напало.
Геракла шкура льва, одна она спасала.

Бороться уж невмоготу.
Вдруг кто-то укусил за левую пяту.
«Ты, Гидра, делаешь не так.
К тебе на помощь приполз Рак.

Один коль если на один,
Себе здесь каждый господин.
То невеликая беда.
Зачем же рака позвала сюда?

Ко мне! На помощь, Иолай!
Да стань вот тут на этот край.
Рублю я шеи, их ты прижигай!
Да факел поплотнее прижимай!»

Среди отрубленных голов
Валялось тело гадкой Гидры.
Что ж, отдохнем после трудов.
Болит пята, но боль,
Боль никому не видна!

Трава от крови почернела,
Сгорела натло, до золы.
«Я выну желчь из Гидры тела
И кончик каждой намочу стрелы.

Я силен так, теперь не скрою,
Зачем мне головы рубить.
Одною маленькой стрелою
Врага смогу я погубить.

Будь осторожен, Иолай,
По сторонам-то не зевай.
Положим стрелы все в колчан.
Они страшней, чем ятаган.

Вон голова, все шевелится.
Пошли, дружище, к колеснице.
Доложим царскому гонцу,
Что дело подошло к концу.»

Но, уходя, камней набрали
И ими Гидру забросали.
«Я эту гадость помнить буду, -
Взглянул Геракл на камней груду, -
Теперь не вылезет оттуда.»
***
В Тиринф, домой, да поскорей,
Увидим наших матерей.
Пока мы совершали битвы,
Нас охраняли их молитвы.

Свиданье с нами для домашних
Так коротко, как день вчерашний.
Опять с тревогой у крыльца
Увидел царского гонца.

Копрей с насмешкой произнес,
Словно отраву преподнес:
«Пойдете с Иолаем вы опять.
Царь повелел вам птиц каких-то отстрелять.
У рощи черных тополей,
От озера Стимфальского левей.»

«Наслышан я о птицах, Иолай.
С собою лук и стрелы собирай.
Туда совсем недолго нам идти,
Примерно, пара дней пути.

И эти птицы песен не поют.
Кого увидят - сразу заклюют.
Летают стаей, знать не очень смелы,
Их медное перо остро, как стрелы.»

Лежало озеро в долине
Средь горных круч, как райский сад в пустыне.
А вширь раскинулось свободней,
Стекая вглубь до самой преисподней.

Тягучая густая мгла
На воду озера легла.
Отяжелела сразу голова,
Застыли на устах слова.

Герои пали в траву ниц,
Не слыша шума крыльев птиц.
Сейчас сорвутся перья-стрелы,
В траве вдруг что-то загремело.

«Смотри, Геракл, тут погремушка,
Откуда здесь, мой друг, игрушка?»
«Паллада помогает нам!
Натянем луки по врагам.»

Сползала одурь, как туман.
Ползет из ада тот дурман.
Вскочили на ноги друзья:
«Нет, победить нас так нельзя!»

И сразу посветлели лица -
Убитая качалась птица
На темной пенистой волне,
Тонула в мрачной глубине.

Вокруг светлее сразу стало,
На небе солнце засияло.
Но только в озере волна
Бурлила мрачна холодна.

Все ж неприветливы места!
Как давит эта пустота!
Мы дело сделали с тобой.
Пора и нам идти домой.
***
Геракл в Микенах с Иолаем.
Им жизнь казалась просто раем.
Охоту чередовали сами
На состязания с друзьями.

Копье метнет кто дальше всех,
Во всем сопутствовал успех.
Так целый год уже прошел.
Опять его Копрей нашел:

«Теперь иди, Геракл, достань
В горах Эллады бродит лань.
По склонам Аркадийских гор
Ее все видят до сих пор.

Красива очень или врут?
Лань Керинейскою зовут.

Крестьяне уж давно роптали,
Что их посевы растоптали,
Сглодали лозы винограда.

Геракл, поймать живую надо
И привести ее царю.
Тебе я ясно говорю?»

«Убил я льва и Гидру тоже.
Что ж, отказаться мне не гоже.
Конечно, мы с тобой не робки.
Но кто проложит в горах тропки?

Их нам придется проложить,
Чтоб Еврисфею услужить.

Коль скоро выйдем на охоту,
Нам надо выполнить работу.

Бери с собой пилу, топор,
Лом, лук и тяжкий молот.
Трудна дорога к сердцу гор,
Хоть силен, смел и молод.

Не царь придумал службу мне,
А все разгневанная Гера.
Крестьяне молятся Земле,
Богиня леса полна гнева.

То Гера приказала Артемиде
Послать в поля прелестнейшую лань.
Чтоб люди, как богине правосудия Фемиде,
Молитвами ей возносили дань.»

Та лань краса Керинейских гор.
Из золота рога, серебряны копыта.
Царь вынес ей суровый приговор:
Свободы будет лишена, хотя и не убита.

Тяжел их труд, ни ссор, ни лени,
Не нанося дружбе урон,
Вот за год выросли ступени
К горе скалистой с двух сторон.

Стояла лань на фоне сини
На острой каменной вершине,
Шерстинкой каждою горя,
Цвета морского янтаря.

Блестели золотые рожки.
Чеканные копытца, как сапожки.
Стояла статуэткой в божьем храме,
Картиной дорогой в небесной раме.
Глаза большие с поволокой.
К Гераклу повернулась боком.
Светились серебром копытца.
Скалы отвесная граница.

Рванулась в миг на край дорожки.
Мелькнули стройной лани ножки.
«Сорвется в пропасть! Вот проклятье!»
Прыжок! - Геракла мощное объятье!

«Друг Иолай, здесь на вершине
Мы славно дело завершили
В краю высоких Аркадийских гор.
Какая красота! Какой кругом простор!

Вон, в стороне клубятся облака,
Блестящей змейкой кажется река.
И всюду камень крепкий, а не воск,
Крутые склоны, розовый вереск.

Все рушит солнце жаркими лучами
Да грозные ветра. Рассыплются песками.
Как небо сине! Высоко!
А как же видно далеко!

Мне ждать до следующего раза,
Идти до славного Кавказа.
Прикован к скалам Прометей.
Добыл огонь он для людей.
А сколько вынес он плетей!
Теперь страдает, но живет.
А печень злой орел клюет.
Ее склюет - вновь отрастает,
И снова хищник прилетает.

Но не пробил еще тот час.
Пошли, окончен труд для нас.»

Обвив веревкой лани рожки,
Они спускались по дорожке.

Звенели по камням копытца.
Вдруг видят рослая девица
С копьем и луком за спиной.
Сияет нимб над головой.

Навстречу прямо к ним идет.
Геракл глядит и узнает:
Это богиня Артемида.

Как человек, того же вида.
Идет красива и стройна,
Печаль в лице ее видна.

«Зачем нарушил тишину
Ты голосом теснины гор?
Тебе я ставлю все в вину
Иль мал полей простор?

Геракл, душой ты, знаю, чист,
Не изомнешь напрасно лист.

Придут подобные тебе,
Но злы, полны коварства.
Ох, эти смертные! Вполне
Испортят мое царство.»

«Не бойся, люди не придут.
На склонах скот они пасут.
Знай, Артемида, люди не горды.
Как тяжелы у них труды!
Скудна, бедна их пища.
Просты, ветхи жилища.»

«Геракл, ты словно Прометей,
Как ветер чист, что у моих полей.
Как любишь ближних, и готов
Нести их груз без лишних слов.

Ты выбрал верную дорогу.
Лань принесите в жертву богу.
Душа ее придет ко мне
В мой рай, уже в иной стране.»

Погладив нежно лани рожки:
«Ты подожди еще немножко,
Мы не расстанемся с тобой.»
Кивнула русой головой.
Исчезла, как туман лесной.

Царь этой лани не боялся.
Геракл опять один остался.

Мысли вились у Прометея.
/Не знал Геракл про ту беду,
Что Прометей уж был в аду/

Кто из богов, не пожалея,
Свое бессмертие предаст,
Кто душу вечности отдаст?
Тогда лишь только Прометей
Избавится от тех цепей.

Гераклу тот вопрос не ясен.
«Кто ж из богов будет согласен
В аду Титана заменить,
Того сам Зевс благословит.» -
Так Артемида говорила.

За лань свою она простила.
Не знал Геракл, что есть такой,
Да близко так - подать рукой.
***
Богиня Деметра людей труду учила.
А Мать-Земля плоды растила.
Давили сок из винограда.
Но не всегда в вине отрада.

Геракл все промышлял охотой,
Считал ее своей работой.
Повсюду с Иолаем вместе,
Как голос неразлучен с песней.

Опять Еврисфей шлет гонца.
Царя приказам нет конца.

Сам хил, неловок, трусоват,
Даже, признаться, глуповат.
Но наделен от бога царством,
Годами правит государством.

Все это злобной Геры козни!
Не будет между ними розни.
Геракл, как раб, царю послушен,
А к власти вовсе равнодушен.

Теперь Зриманфского вепря ему изловить.
Покрепче сеть придется свить.
«Ну что, Геракл, ты загрустил?
Затратить много надо сил!»

«Да, Иолай, ведь мне известно
Кентавры охраняют это место.»
«Кентавры? Кто они такие?»
«О, это демоны лесные.

Грудь, голова, как у людей,
А круп и ноги лошадей.

Так что не знаю как мне быть.
Вино-то любят они пить.
Они свирепы и умны,
Их опасаться мы должны.

Один из них кентавр Хирон,
Учился у него Ясон.
Да Фолос, они только добры.
А остальные очень злы.»

Есть много чуда в поднебесья.
Ты слышал о слепце Тересии?
Правидец он, живет много веков.
И многое сбылось с его правдивых слов.

Рассказ его об Иксионе,
Тот был тогда на царском троне.
Он первым пролил родственную кровь.
Виною в этом жадность и любовь.

Не заплатил он за жену вено,
Так выкуп звали в Греции давно.
В лес ложью тестя заманил,
Да в волчьей яме и убил.

Покаялся. Сам Зевс его простил.
Вот Иксион ему и отплатил.
Он захотел, прими это на веру,
Похитить жену Зевса Геру.

Тот догадался, приблизил тучку, что плыла.
Та облик Геры приняла.
И вот наивный наш герой
Жил с мнимой Герой, как с женой.

У них и появились дети.
Таких-то нет на белом свете?
Непостоянны, как Нефела. У тучки ж
Вид любого тела.

Как Иксион подлы и лживы,
Как люди-лошади красивы.
Такая-то пришла к нам весть:
«Кентавры поселились здесь.»

Бежит тропинка-паутинка.
Поля разрытые кругом.
Зверь обнаглел и ходит днем.

Вдали кентавры луг топтали.
В предгорьи пышная трава.
Ругались или хохотали,
Геракл не разобрал слова.

Поговорить о своем деле
Спешил скорей к одной пещере.
Знакомый жил кентавр Фолос.
Поможет разрешить вопрос,
укажет вепря где найти
И как собратьев обойти.

На запах пищи и вина
Толпой кентавры прискакали.
Над ними Туча-мать темна.
Кидаться на Геракла стали.

Тот убивал их булавой,
Крутя ее над головой.
Пускал отравленные стрелы.
И одна Хирона невзначай задела.

Заплакала их Туча-мать,
Что дети будут погибать.
Размокла почва, скользкой стала.
Толпа кентавров ускакала.

Недобрым словом вспомнив Геру,
Внесли Хирона вновь в пещеру.
Геракл склонился над Хироном
С полным раскаяния поклоном.

«Ах, как хотел я повстречаться,
Хотел я мудрости набраться.
Пойми, случайная стрела
Тебя на гибель обрекла.»

«Прощаю», - прошептал Хирон, -
«Фол, знаю не виновен он.
Но долог будет час разлуки,
Обрек меня на вечны муки.
Ведь я бессмертен, как и бог.
Уж лучше б мне успокоенье,
Чем бесконечное мученье.»

«Хирон, та хочешь, чтоб помог
Переступить смерти порог?
Иди в Аид да поскорее.

Там будешь вместо Прометея,
И это не моя затея.»

«Согласен», - прошептал Хирон.
Затих, издав прощальный стон.

«Такая малая стрела,
А жизнь Хирона унесла.
Ах, почему? И сам не знаю
Друзей любимых я теряю.»

Стрела же, выскользнув из рук,
Упала, умертвив Фолоса.
Геракл не видел его мук,
А тот не слышал и вопроса.

Потом сам вепря изловил,
Крестьянам ближним подарил.
Чтоб отнесли потом к царю
На жертву богу, к алтарю.

Так после гибели Хирона
По приглашению Ясона,
Как птица вольная в полёт,
С "Арго” отплыл на много лет
С сынами буйными Борея.
Чтобы увидеть Прометея
И привезти Руно Златое.
Да, это дело непростое.
***
Когда ж гонец от Еврисфея?
Ждал с нетерпением Копрея.
Вот, наконец, пришел приказ.
Что ж ему делать в этот раз?

Только ему благодаря
За день очистить и от навоза
Конюшни Авгия-царя.
Возможно, чести тут угроза?

Освободит ли стойла эти?
Они не чистились года!
Имел царь думу на примете,
Геракла извести тогда.

Царь Авгий высмеял его:
«Ты не добьешься ничего.
Лопатой чистить целый год,
А, может быть, и два пройдет.»

К горе конюшни прилепились,
Стеною камня оградились..
Ручьи, стремительно журча,
Сбегали с горного плеча.

Спешили к бурному Алфею.
«Труда теперь не пожалею,
А изменю реки русло.
Так, царю Авгию назло.

Река взревела. Прорвалась.
В иное русло ворвалась.
Смела навоз из всех конюшен,
Почти строения разрушив.

«Ну, Иолай, пора домой!»
Вечерней сумрачной порой,
Скрывая злобу и досаду,
Царь Авгий выставил засаду.

В горах племянники засели
Убить Геракла захотели,
Но полегли, убиты сами,
Своими мнимыми врагами.

Не делает царю то чести.
Геракл сам с Иолаем вместе
Вернулись покарать царя.
Нельзя жить подлости творя.

В Элиде Авгия убили,
На трон же сына посадили.
Геракл всем жителям сказал,
Что только подлость наказал.
А трон царя отходит сыну,
Теперь страну вашу покину.
***
«Ты помнишь это, Иолай,
Когда мы почти спали
И птиц у озера Стимфалийского
с тобою ожидали?

Моя душа, покинув тело,
В подземный мир тихонько улетела.

Там, среди призраков, понравился один,
От гнева матери своей погибший сын.
Прекрасным видом, благородством речи.
Его отец Эней живет здесь недалече.

У брата на земле сестра осталась.
Кому она женой досталась?
Быть может мне понравится она?
Пора жениться тож, и мне нужна жена.
***
У Коледонского царя дворец полон гостей.
От женихов отбоя нет, как от дурных вестей.
Но связан клятвой роковой,
Как звонкой цепью золотой.
Всех женихов он гонит прочь.
Тревожится, как дочери помочь?

Ах, это было так давно,
Уж плохо помнится оно.
С охоты ехал царь Эней
Домой с дружиною своей.

Река Алфей бурлила воды.
Ну как идти против природы?
Не помолясь, заехал в реку.
А много ль надо человеку?

Река, как дикая тигрица,
Волнами над царем глумится.
Чуть-чуть не утонул Эней,
Его спас бог реки Алфей.

За то потребовал с Энея,
Чтоб тот отдал, не сожалея,
То, что дома-неведомо.

Не знал Эней, что в эту ночь
Родилась Деянира-дочь.

Прошло с тех пор семнадцать лет,
Пришла пора давать ответ.
Сразится кто с богом Алфеем?
Кто победит, не оробеет?

Кто победит на поле боя,
Тот уведет и дочь с собою.
Геракла тут надежна сила,
И Деянира молитвой Зевса попросила.

Широкий вытоптанный круг.
Собрался тут народ с округ.
Геракл, стоит, в средине круга –
Алфей, и смотрят друг на друга.

Меняет образ свой Алфей:
Перед Гераклом шипит Змей,
То человек стоит, то бык.
Геракл к чудовищам привык.

Сломав, закинул бычий рог
В реку за пенистый порог.
Геракл быка сильно избил,
Что тот пощады попросил.

В Тиринф с невестой молодой
Тотчас отправился домой.
Но на пути лежит река
И широка, и глубока.

Не переплыть вдвоем им вместе.
Геракл подумал о невесте.

Откуда-то кентавр примчался,
/Тогда в живых у один остался/
Широкоспинный кентавр Несс.
Схватил невесту и понес.

На берегу Геракл остался.
Но он и тут не растерялся:
Послал стрелу ему вдогонку.

Несс раненый все ж перевез девчонку.
Шепнул ей что-то на ушко.
А что, Геракл не слышал - далеко.

Стрела отравлена была
И жизнь кентавра унесла.
Геракл и Иолай потом
Переплыли реку вдвоем.

В Тиринф в тот день же добрались.
И мирно в доме ужились.
***
Жена Геракла, Деянира,
Дороже всех сокровищ мира.
Геракл был счастлив наконец.
Опять пришел Копрей-гонец.

«Далеко в море остров Крит.
Так Еврисфей тебе велит
Поймать быка, сломал тот стены,
И привезти его в Микены.

Тот бык увез царевну в море,
Принес для Агенора горе.
Кадм-брат, его искать послали,
Пропал, погибшим посчитали.

Женою там Европа стала.
Детей за годы нарожала
Для бога Зевса самого.
Больше не знаю ничего.

Знай, этот бык обезумел.
Царь Минос изловить велел.
Но все боятся забодает,
Чтоб ты поймал быка желает.»

Корабль отчалил от причала.
Волна искристая играла,
Сверкая пеной кружевной.
Сиял диск солнца золотой.

Гребцы на весла налегли,
И берег сник, исчез вдали.
Достичь бы Крита поскорей.
Вдогонку им летел Борей.

Вдруг налетел безумный шквал.
Корабль, как щепку зашвырял.
То опускал, то поднимал
На гребень свой соленый вал.

В безумной шалости своей
Свистел и завывал Борей,
Разбил корабль и присмирел.
Домой на север улетел.

Но пожалела их волна,
На берег вынесла она.
Геракл с друзьями на земле
В чужой далекой стороне.

Песчаный берег. Пены шнур
Так бел и нежен, мягче шкур.
Деревья странные стоят,
Их листья перьями висят.

Ствол длинный, голый и тугой,
Покрыт чешуйчатой корой.
Растут так близко у воды.
Вкусны и нежны их плоды.

И люди, странные живут.
Они не сеют и не жнут.
Царь правит ими, сын Земли.
Его Антеем нарекли.

Как царь Антей к ним отнесется?
Страна та Ливией зовется.

«Возьмете все, что захотите,
Коли меня вы победите.» -
Ответил грубый великан.
Геракл стоял, как истукан:

«Ведь помощь - долг гостеприимства.»
«Ну ты, давай без подхалимства.»
«Я вижу ты не Прометей,
Добра не хочешь для людей.

Просил я помощь оказать,
Теперь придется наказать.
Давай сразимся коль желаешь:
Или найдешь, иль потеряешь.»

Трижды на землю Антей пал,
Касался ей и вновь вставал.

Гераклу стало вдруг понятно:
Черпает силы, вероятно,
От своей матушки-Земли.
Теперь держись, Антей, смотри.

Над головой поднял Антея.
Собрав все силы, не жалея, душил
Пока тот дух не испустил.
Тогда на землю опустил.

Опять в пути. Опять дороги.
Устали плечи, руки, ноги.
Когда ж вернемся мы домой?
Нил плещет мутною волной.

И в эту муть.
Так страшно людям заглянуть.

Торчат глаза из-под воды.
От крокодилов жди беды.
Зубастая раскрылась пасть.
Тут ни за что можешь пропасть.

Цветы, как восковые, у реки.
Там, где пореже, тростники.

Прекрасный розовый лотос
Из водной глади здесь возрос.
В нем спрятан пестик золотой,
Глядит в свод неба голубой.

Тростник высокий и густой.
На берегу алтарь пустой.

Народ в Египте просвещенный.
Корабль нам нужен оснащенный.
Просить мы будем у царя
Отплыть, когда взойдет заря.

Случилось все наоборот.
Здесь неприветливый народ.
Царь повелел их всех связать,
Как жертву на алтарь отдать.

Не дал им вымолвить и слова.
Исполнить все была готова
Толпа жестоких палачей.
Игра здесь стоила свечей.

На кон поставлена их жизнь.
Геракл напрягся, ну держись!
Ремни рвались, как нить ткача.
Убил царя и палача.

Ушли нетронуты врагами.
Земля пылила под ногами.

У берега корабль нашли.
На Крит тотчас же отплыли.
Так после бед, больших лишений,
Сюда дошли без приключений.

Их встретил радостно Минос,
Пропитанных ветрами, солью.
Венок Гераклу преподнес
И поделился своей болью:

«От белого быка спасенья нет.»
Собрались люди на совет.

В ложбинках спрятана засада.
Геракл же выгнал коров стадо.
Бык вышел к ним - искать не надо.

Геракл накинул мигом сеть.
Сбежались жители смотреть.

Быка на судно погрузили.
Корма и воду не забыли.
Без приключений до Микен
И до конюшен царских стен.

Но и оттуда бык сбежал.
Служитель слаб, не удержал,
Хотя на помощь людей звал.
Но этого Геракл не знал.

Спешил в Тиринф к себе домой.
Хотелось встретиться с женой,
Обнять родную свою мать
И друга, к сердцу всех прижать.

В нем радость распирала грудь.
Он шел домой на всех взглянуть,
О чем мечтал в тиши ночей –
Увидеть свет родных очей.

Дверь Деянира отворила,
Ласкаясь, тихо говорила
Гераклу нежные слова.
Взяв руку в спальную вела.

В их комнате, у их постели,
Лежал младенец в колыбели.
К нему и подвела отца.
Геракл увидел первенца.

Счастливый миг его настал.
Сынок его спокойно спал.
Над ним недолго постоял,
Геракл мудрее, старше стал.

Недолго бык гулял на воле.
Убит на Марафонском поле.
Убил его герой Тесей.
Дождался и Геракл вестей.
***
Спокойствию пришел конец,
Явился к ним Копрей-гонец:

«Царь не нашел тебе замены.
Так приведи сюда в Микены
Коней Фракийского царя.
Поторопись, не мешкай зря.»

«Зачем царю чужие кони?
Не избежать тогда погони.
Ну что ж, Еврисфей повелел.
Исполню то, что он хотел.»

Принес сначала жертву богу.
Потом отправились в дорогу.

Но, как всегда, греки схитрили
На жертву, кости отделили,
Кишок немного, все сожгли.
Запасы мяса обрели.

«Ну, Иолай, теперь пошли.»

Их Деянира провожала.
Слезинка светлая сбежала
С ее прекрасного лица.
Страданьям не было конца.

Хотя друг другом и любимы,
Любовь и грусть не отделимы.
Глядела молча долго вслед.
Разлука. А на сколько лет?

В Фессалию ведет дорога.
Свернули в сторону немного.
Зашли проведать и Адмета,
Там переждать ночь до рассвета.

А так же о конях расспросят.
Ночлег-то за собой не носят.
Улыбкой встретил их Адмет,
Но глаз печален, грустен свет.

Гераклу слуги рассказали
Причину и предмет печали:

«У нашего царя служил сам Аполлон.
За пролитую кровь ждал искупленья он.
И целый год работал у Адмета.
Хотел продлить ему земную жизнь за это.

Бог Смерти то условие принял,
Но только Аполлону так сказал:

«Пусть в этот день назначенный ему,
Подвластный только богу-Зевсу самому,
Умрет отец иль мать его сама
А согласилась умереть жена.»

Вот потому печален царь Адмет,
На белом свете такой Алкесты нет.»

«О, Зевс! Я пел и веселился.
Мой друг Адмет жены лишился.
Из уважения молчит.
Алкеста ж крепко в гробу спит.

Пойду в гробницу посижу
И на Алкесту погляжу.»

Сам не подал царю и вида,
Что видеть хочет посланца Аида.
Чтоб душу взять тот прилетит,
Та с ним навеки отлетит.

Геракл укрылся за гробницей.
Следил за темнокрылой птицей.
Танат припал губами к алтарю
/Туда крови ягненка налили,
Чтоб духи вволю попили/
«Теперь подарок сделаю царю.»

Схватил Таната сильными руками,
Как мощными железными тисками:
«Алкесты душу надо возвратить,
Иначе, я могу и задушить.
Верни душу обратно в ее тело,
Тогда и отпущу, лети в Аид свой смело.
Я Зевса сын, запомни Мрачный Бог!
Ты, я хочу, чтоб в этом мне помог.»

«Согласен», - прошептал Танат, -
Она твоя, бери ее назад.»

Заплаканные дети, в слезах и царь-отец,
Горюют слуги, в трауре дворец.
Закутанная плотно в покрывало,
Алкеста перед ними стала.

Но мучать друга не пристало,
Геракл сам сдернул покрывало.

Перед Адметом милая жена.
Чуть от волнения бледна.
Свалилось покрывало на пол.
Адмет от радости заплакал.

Когда прошел первый испуг,
Позвал Адмет рабов и слуг.
Опять дворец полон гостей
От этих радостных вестей.

А кони? Надо их украсть.
Геракл готовит себе снасть:
Уздечки крепкие, удила,
Чтоб Сила Волю победила.

О конях говорят с любовью.
Залиты этих ясли кровью.
Людей на мясо рубят им.
Царь Диомед непобедим.

Нашел в конюшне Геракл сам
Стоят прикованы к столбам.
Звонкоголосое их ржанье –
Души невольно содроганье.

Всю Грецию, прошел по ней,
Но не видал таких коней.
Геракл восторженно смотрел,
А Иолай не захотел:

«Убить их надо, а не красть.
Ох, если б была моя власть!»

Кони дики, горды, красивы,
Как уголь черны, пышногривы.
Хвост длинный бьется по земле,
Но ни один не был в седле.

Но все ж Геракл их укротил
И Диомеда победил.

Отвел в Микены к Еврисфею,
Богини низкому лакею.
Их тот смотреть не захотел,
На волю отпустить велел.

«Домой в Тиринф, пошли скорей,-
Геракл торопит Иолая, -
Там слезы жен и матерей
Текут о нас не просыхая.

С тобой идем мы по лесам.
Наступит время новой битвы.»
Несутся к Богу, к Небесам
Их неустанные молитвы.

Своим не верила глазам:
Геракл живой и невредимый.
«Спасибо Богу, небесам!
Любимый мой непобедимый.»

«О, Иолай, смотри, мой сын, еще один!
Что, Деянира, ты краснеешь?»
«Тебя люблю я, господин,
Я только жну, ты только сеешь.»
***
Прошло уже немало лет.
Гераклом подвиги забыты.
Опять гонца Еврисфей шлет:
«Достань волшебный пояс Ипполиты.»
Царица амазонок им сильна,
Непобедима в ратных битвах.
Твоя там силища нужна.
Богиню Геру вспоминай в молитвах!»
Иди с друзьями иль один.
Дорога тяжела, как камень.
Туда, где ветер властелин,
Где горы извергают пламень.

«Тот пояс, верно, дорогой,
Расшитый золотом, камнями?»
«Нет, Деянира, шутишь с нами,
Из кожи черной, как и мой.

Но он волшебный талисман,
Таится в нем такая сила!
И только лишь любовь-дурман
Ту б силу ратную сломила.

Не будет, верно, литься кровь,
Коль там замешана любовь.

Возьму в поход с собой Фесея.
Он, этим качеством владея,
Конечно же поможет мне
В далекой от Микен стране.»

Путь был и долог и тяжел.
Геракл с друзьями все прошел.

Увидели и гор громады,
Шумливых речек водопады,
Где говор ручейков так звонок.
Дошли до царства амазонок.

«Фесей, ты был в этой стране?»
«Но их обычьи незнакомы мне.
Но знаю, одни тут женщины живут.
Их тяжек и невесел труд.

И службу ратную несут.
Не то, что наши из Микен,
Толкутся внутри дома стен.
А эти, работу всю несут мужскую.

Геракл, я об одной из них тоскую.
Свиданья с нею не забыты,
Она добудет пояс Ипполиты.»

У входа царского дворца
Стояла лучница младая.
К царице своего гонца
Послала пост не покидая.

Обратно возвратясь, гонец
Позвал героев во дворец.

Приветливо их встретила царица.
А рядом с ней прелестная девица.
Та, милая, о ком мечтал Фесей,
Не спал, страдал в тиши ночей.

С ней обменялся нежным взглядом.
/Фесей стоял с Гераклом рядом/
Фесей всегда был верен ей.
Любовь - ярмо, но без цепей.

«Стоите здесь передо мною,
Пришли вы с миром иль войною?
Скажите, правду не тая,
То и приму на слово я.»

«И наше время драгоценно, -
Геракл ответил ей степенно, -
Мне нужен пояс твой, царица,
/Послал к тебе царь Еврисфей
Для взрослой дочери своей/
Она же в храме Геры жрица.»

«Ну, что ж, подумаю немного.
Трудна была у вас дорога.
Чтоб в душах воцарился мир,
Я приглашаю вас на пир», -
Им Ипполита так сказала.

К ней амазонка подбежала.
Одета бедно, как рабыня,
Скрывалась так Гера-богиня.
Шепнула в ухо Ипполиты:
«Геракл вам лжет, все будете убиты.»

На небе звездочки мерцали.
Вдали шумел морской прибой.
Герои после пира спали,
Не чуя гибель над собой.

Военный клич раздался амазонок.
Геракл не понял то спросонок.
Набросил быстро шкуру льва,
Космата в гриве голова.

Плотнее в шкуру завернулся.
К врагам лицом сам повернулся,
Да разбудить друзей успел.
А смерть кружила стаей стрел.

К нему приблизился Фесей.
Он вовсе не смыкал очей.
Принес и пояс Ипполиты.
Но почему слова Согласия забыты?

Стреляют метко и умело.
Бороться с женами не дело.
Но враг, хоть женщина, есть враг.
Неведом и героям страх.
«Словам поверил, вроде настоящим.
Убить меня хотела спящим.
О, Ипполита, берегись!
Короткой будет твоя жизнь!»

Когда-то бог Войны Арес
Царице пояс приподнес.
С тех пор не знали пораженья,
Победами кончалися сраженья.

Без пояса утрачена и власть.
На этой битве ей придется пасть.

Кружились с карканьем вороны,
Большие амазонок похороны.
Все войско их растрепано, разбито.
Погибла и царица Ипполита.

Фесей пошел с той девушкою вместе.
Положено на свадьбе быть невесте.
Геракл сам убедился вновь -
Им точно помогла любовь.

Не испугалась Антиоха,
Могло бы кончиться все плохо.
Не унесла бы пояс Ипполиты,
Они бы были все убиты.

Так, потихоньку говоря,
Пошли порадовать царя.
***
В Тиринфе радостная весть
Два сына у Геракла есть.
Какое счастье! В эту ночь
Родила Деянира дочь.

«Наверно, подвигам конец.
Я буду дома наконец!»
Но мало в это верил.
Гонец стоит у двери:

«Геракл, пригнать в Микены надо
Коров багровых Гериона стадо.
Где остров тот, никто не может знать,
Но, говорят, где солнце ляжет спать.»

По взморью шел, Геракл искал,
Где солнце спать ложится.
Плескалось море среди скал.
Геракл начал сердиться.

«Куда идти? Здесь нет пути!
Гора смыкается с горою.
Где должен Гелиос пройти,
Там океан шумит волною.

Мне надо ключ скорей найти
Смыкающий моря.»
Качает камни на пути,
Теряет, силы зря.
Ну вот, еще один валун.
Толкнул что было сил.
И океан, такой шалун,
Моря соединил.

Стоят Геракловы столбы.
Пролив течет глубок.
В нем волны, разбивая лбы,
Стремятся на восток.

С отливом вместе убежит.
Игривая волна.
В проливе пенится, дрожит,
Качается она.

Бог Солнца Гелиос прекрасный
На колеснице золотой
Сюда спускается. «Постой!
Убавь свой свет такой опасный.

И не слепи, плохие шутки, дорогой!
Мой лук натянутый тугой,
Стрела, отравленная ядом.
Как ты испепеляешь взглядом,
И бога поразит она.
Здесь не моя - твоя вина!

Коль в третий раз лук натяну,
Стрелу в колчан я не верну.»

И сразу мягче яркий свет,
Как будто утренний рассвет,
И облака в нем вереницей
Окутали коней с возницей.

Ладья качалась на волнах.
Бог Гелиос въехал с колесницей.
Рекой подземной плыть впотьмах,
Чтоб на востоке возродиться.

Геракл все ждал ответа
От Бога Солнечного Света.

A тот ответил так спокойно:
«Ты Зевса сын, ведешь себя достойно.
Час поздний, наступает ночь.
Но я готов тебе помочь.

В мою ладью садись со мной.
На остров отвезу Чермной
Или Чермный, так говорят,
Всегда и всякое подряд.

В багровый все одето цвет.
Не знаю, правда или нет?

Ну вот мы здесь. Я ухожу.
Поймаешь стадо - прихожу.»

Тепло ему под шкурой льва.
Закрыты ноги, голова.
Кругом багровая трава.
То ли мертва, то ли жива?

Проснулся. Утро. Прямо в нос
Гераклу дышит смрадно пес.

Пес кинулся схватить за горло.
Геракл вскочил на ноги твердо,
Проворно палицу схватил
И пса багрового убил.

«Страж Гериона! Вот досада!»
Недалеко коров два стада:
Одни черны - царя Аида,
В испуге скрылися из вида.

Теперь немного время надо.
Собрать багровых коров стадо.

Их на ладью взогнать за час.
Вернется Гелиос сейчас.
В короткий предрассветный час.

Протяжный тут раздался рев.
Кричал от гнева озверев
Трехтелый страшный Герион.

Шесть рук, шесть ног имеет он.

Бежал навстречу, как паук.
Геракла туг натянут лук.
Стрела со свистом полетела,
В одно вонзилась чудо-тело.

Валялся камень на траве.
Ударил им по голове.
Два тела по бокам повисли,
Как два ведра на коромысле.

Отбросил палицу и камень.
Сражался голыми руками.
Так ими шею охватил.
В миг Гериона задушил.

Теперь пора и в путь-дорогу.
Спасибо Гелиосу-богу:
Все стадо перевез к проливу.
Столбы стоят, такое диво!

Томительный отсюда путь,
Ни оглядеться, ни вздохнуть.
Да две беды тогда случились:
Коровы в стаде все взбесились;

А одна, куда-то вовсе убежала.
Опять пришлось искать. Сначала
Прошел дорогами Севильи.
Нашел, но только на Сицилии.

Пригнал в Микены ко дворцу
И передал коров гонцу.
Тот передал их пастухам.
Они доныне ходят там.
***
И постарел, и поседел.
Остался вроде не у дел.
Как будто в чем-то виноватый.
Но вновь предстал пред ним глашатай:

«Тебе доставить к царю надо
Из преисподней, от Врат Ада,
Пса трехголового Кербера.
Пребудет Зевс с тобой и Гера!»

Застыла в ужасе жена
И друг задумался печально:
«В Аид дорога суждена!
Иди ж в Афины изначально.

Там в храме Таинств приобщись
Под Божьей Благодати сенью.
Да на нее и положись,
Да научи свой дух терпенью.

За наш не очень долгий век
Был в преисподней, знаю, человек
Певец любви-печали друг Орфей.
Нет крепче чести да любви цепей.

В Аид спускался за своей невестой.
Но путь туда, путь страшный, неизвестный.

За пенье нежное Орфея,
Игру кифаре золотой,
Невесту нежную, как фея,
Царь разрешил забрать с собой.

Одно условие поставил:
«Не оглянись, идя назад.
Не нарушай условий правил
Иначе возвратится в ад.»

Орфей в пути не утерпел
Все ж оглянулся, посмотрел.
Зачем так сделал? Сам не знал.
Навек невесту потерял.

Друзьям все рассказал Орфей,
Как побывал в царстве теней.
Орфические таинства создал
Себе во утешенье.
Любовь - то вечный идеал,
То есть воссоединенье.

Еще безумец Перифой,
Тот возомнил, что он герой.
С Фесеем крепко подружился
И с ним в подземный мир спустился.
Хотели увести оттуда,
Но дело кончилося худо,
Жену подземного царя.
Наш друг Фесей пошел с ним зря.

Я так об этом сожалею,
Такая глупая затея!
Или они с ума сошли?
Пока на землю не пришли.

Ну вот и все. Тебе желаем
Счастливого и легкого пути.»

«Жена, останься дома с Иолаем,
А Зевс поможет мне назад прийти.»

Геракл устал после пути.
Он из Афин успел уйти
Еще до утренней молитвы.

Лег у пещеры отдохнуть,
Глаза усталые сомкнуть,
Набраться сил для новой битвы.

Гераклу снится странный сон.
В старушечьих объятьях он.
Стряхнуть не может это тело.
Оно худо, почти истлело.

Лицо с отвисшими щеками.
И руки с кожными мешками.
С беззубым, шамкающим ртом.
/Брезгливо вспоминал потом./

Геракл пытается вздохнуть,
Копя в себе и гнев, и ярость
Рукой не может шевельнуть.
Свалить не может эту Старость!

Она же тянется, ползет...
Уж слышно хриплое дыханье.
К губам сейчас приподнесет
Отраву естества - страданье.

Такая мразь! Уж лучше бой.
Не сбросить этих чар.
Вдруг голос слышит над собой:
«Геракл, пора в Тартар!»

Вскочил проворно и рукой
Стряхнул тот призрак прочь.
Гермеса видит пред собой.
Неужто прошла ночь?

Вместе со сном прошла усталость.
Bce тело бодрости полно.
Гермес сказал: «Ты сбросил Старость.
А молодость найти нам суждено.

Ты Зевса сын и это так возможно.
Ну что идем, но действуй осторожно.»

Спустились в темную пещеру.
Не поминай богиню Геру!
Гермес в том царстве проводник.
Работать тут давно привык.

Геракл пошел за ним бесстрашно.
В Аду таинственно, опасно.
Гермес взял посох золотой.
Путь в царство мертвых непростой.

Сюда ж, застигнутые роком,
Бесплотным призрачным потоком
Измерить душ виновность, меру
Стекают в темную пещеру.

Гермес сам палкою злаченой
Разделит тот поток смятенный.
Чуть слышно душ благих стенанье
Легко, как ветра колыханье.

Одни прозрачны и легки,
Порхают словно мотыльки.
Другие чуточку темнее,
У них движения скромнее.

И тени темные совсем.
Уж их не спутаешь ни с чем.

Скалу Забвенья пролетая,
Одни из них достигнут рая.
Иных, же, в том Гермес сведущ,
Утянет мимо райских кущ.

Иные же другого вида.
И все плывут к Вратам Аида.

А под скалою белоснежной
Река ласкала берег нежно.
Легко волну свою катила –
Земную жизнь душа забыла.

Другая вниз текла река.
Вода темна и глубока.
Волна мутна ее катилась,
Широким озером разлилась.

Здесь души группами, толпой
Метались не найдя покой.
Но проводник пошел к реке.
Увидел лодку вдалеке.

В ней перевозчик - друг Хирон
Отдал Гермесу свой поклон.
И кинул на Геракла взгляд:
«Ведь он живой! Ему назад.»

«Чему дивиться!
Он по велению царицы.»
За речкой роща из ракит.
В ней тени тех, кто был убит.
Непохороненные люди.
«Геракл, смотри, все в ранах груди.»

«Гермес, в средине тех теней,
Тедей, то брат жены моей.
Еще знакомые герои...»

«Мы были рядом возле Трои.
Сражались, чтобы победить.
Нас не велел царь хоронить,-
К Гераклу подошел Тидей, -
Скажи на родине моей
Предать скорей наш прах золе.

Пусть на земле горит печальный
Костер последний погребальный.»

Геракл Тидею обещал
Исполнить все, что тот сказал.

Неясный шепот.
Душ недовольных тихий ропот.
Вдруг слышен четко конский топот.
Кентавр Хирон промчался мимо,
Пропал в дали неуловимо.

«Он не узнал меня, Гермес!
Вот это чудо из чудес!»
«Когда он выпьет глоток крови,
Геракл, не надо хмурить брови,
Вернется память и сознанье.
Сейчас он глух, как изваянье.

Тебе просить царицу надо,
Чтоб в рай взяла его из ада.
Он жизнью праведника жил
И лучшей доли заслужил.»

За рощей встала стен громада.
Сияют медью Врата Ада.
Беззлобно лижет ноги пес.
Туда пропустит в том вопрос.
Но уж обратно! Не пропустит,
Всех искусает, не отпустит.

«Гермес, тебе я говорю,
Как привести мне пса к царю?»

Владыки Ада порешили,
Взять пса от Врат-то разрешили.
Но так поступишь, вероятно,
Когда пойдешь от них обратно.

Тебе не хочется на миг
Увидеть тех богов самих?
Смотри, за лугом их дворец.
Да сохранит тебя Отец!»

Луг весь сиреневого цвета.
Над ним сиреневый туман.
Здесь вечный сумрак в бликах света.
Ни ночь, ни день – один обман.

Цветов в лугах благоуханье.
Реки спокойное дыханье.
Невидимый сладкоголосый хор
Без стонов и без воздыханья
Душ безучастных разговор.

Все шире блеклая равнина.
Пути осталась половина.
Все ближе видится дворец.
Наверно, тут пути конец.

Но Гермес увлек Геракла вновь к реке,
Шумящей грозно вдалеке.

Катились бурно черны волны,
Срываясь с кручи гнева полны.
От мрака тут ослепли верно.
С обрыва только спрыгнет серна.

Гермес взял под руки Геракла.
Вода в обрыве вдруг иссякла.
Спустился плавными кругами
До твердой почвы под ногами.

Гермес отпрянул на шажок,
Вновь грозно загремел поток.

Геракл немного приотстал.
В реке прикованный Тантал.
В воде здесь по колено стоя,
Не знал себе на миг покоя.

Плоды нависли над рекою,
Не дотянуться к ним рукою.
Нагнуться до колен не мог.
Согнется, - ускользал поток.

Цепь коротка, тянуться не давала.
Так голод и жажда, то вечные муки Тантала.

Багровый свет издалека.
Вся в чудном пламени река.
В ней души грешников стенают
И в муках вечных пребывают.

Как мрачны бездны внутри Ада!
В тумане гари, полны смрада.
Ни звезд, ни солнца в недрах нет.
Лишь от реки багровый свет.

А рядом с Пламенной рекой
Течет река Прохлады,
Туман клубится ледяной,
Но душам нет отрады.
Полны слез горестных глаза.
На землю выпадет роса,
То слезы искупленья
Душ ввергнутых в мученья.

Их солнце высушит, простит,
Дождем на землю возвратит.

Тогда те души улетят
В луга реки Забвенья.
И там, коль грешников простят,
Окончатся мученья.

«Туда веди меня, Гермес,
Где в бездну ввергнуты Титаны,
Не светит солнышко с небес,
Клубятся серые туманы.

Волнуется их Мать-Земля,
Освободить их должен я.
Гермес, пока еще не стар,
Веди, да поскорей в Тартар,»

И снова черная стена
Сквозь мглу и мрак едва видна.
Давила эта чернота.
Пылали медные Врата.

Падет здесь каждый смертный ниц
От ужаса у мировых темниц.
Сторукие чудовища без лиц.
Одни глаза, без век и без ресниц.

«Вы, стражи грозные, давайте мне дорогу, -
Вскричал Геракл, давя в себе тревогу, -
От имени я Зевса говорю.
Я сын его, по воле и творю!»

И отошли чудовища назад.
Стоит теперь Геракл у страшных медных Врат.

Один удар, еще удар
Сотряс подземный мир Тартар.
Чуть только дрогнули Ворота,
Внутри завыл, заохал кто-то.

Он в третий раз ударил в створы,
Разбились прочные запоры.
Врата темницы распахнулись,
Титаны спящие проснулись.

На волю выпустил Титанов
Могучих грозных великанов.

«Не будет вам другого раза.
К горам великого Кавказа,
Не ждите, с грозою ж поскорей летите.
да брату Прометею сообщите,
Что не пройдет и года,
Придет желанная свобода.»

«Теперь силен ты, как Отец.
Пошли к Аиду во дворец!»

«Гермес, я слышу звон цепей!»
Два мужа у скалы, один из них Фесей.
Фесей свободен, а другой прикован.
«Сейчас я разорву оковы.»

«Нужна тут сила, да не та.»
«Вы слышали, как я разбил Врата?»
Он дернул цепь, земля заколыхалась.
Но цепь нетронутой осталась.

«На мне проклятье подлеца
От моего родимого отца.
Карающая правда, спорить с ней?»
«Ну что ж, тогда пошли со мной, Фесей.»

«Я не пойду, мой друг попал в беду.
Честь меня держит цепи крепче.
Она незрима, но не легче.»

С большой тревогой, интересом
Летал Геракл вместе с Гермесом.
Наверно, так было и надо.
Прошли все девять кругов Ада.

Пред ними снова луг в цветах.
Порхают птички на кустах.
В высоком небе яркий свет,
Как будто солнечный рассвет.

Сиреневый туман над Асфоделовым лугом.
А луг очерчен серебристым кругом.

В нем души нежатся, кружат
Бесплотным хороводом и жужжат.
Как пчелы раннею весной,
Когда совьются в плотный рой.

Знакомые фигуры впереди.
Гермес сказал: «Ты к ним не подходи.
Ты издали, ты издали гляди.»

Увидел женщину с прекрасными глазами.
С такими милыми знакомыми чертами.
«Зачем ты здесь, любимая жена?»
Гермес сказал: «Не подходи,
Ведь здесь в раю она.»

Да, неизбежны на земле потери.
Пошли, вон во дворце открыты двери.

Встречала царская чета:
«Наслышаны, что ты разбил Врата
Тартара мрачного темниц.
Чудовищ страшных насмотрелся лиц.
Царем здесь будешь, а мы слуги.
Так велики твои заслуги.»

«Ну нет, Аид, я просто человек.
Живу недолго, короток мой век.
Ты просьбу выполни мою,
Заранее тебя благодарю.

О Кербере, Хироне, дать свободу Перифою,
Фесея тоже мне забрать с собою.»

«Все выполню, достоин того ты.
Сейчас, без лишней суеты,
Иди и забирай Кербера.
Пребудет Зевс с тобой, ну и богиня Гера!»

Геракл с Гермесом распрощался.
Вновь у скалы с Фесеем повстречался.
Упала цепь, чуть тронута рукой,
Друзей своих Геракл забрал с собой.

У Врат лежал Кербер могуч.
Глаза блистали молнией из туч.
Вздыбилась шерсть на шеях трех голов.
Смотрели души изо всех углов.

Геракл руку львиной шкурой обернул
И руку эту зверю протянул.
Скользнули зубы - шкура льва крепка.
За шею Кербера, как малого щенка,
Схватила мощно правая рука.
Цепь Перифоя вместо поводка.
Покорно пес пошел, дорога далека.

Все вышли из пещеры в Белый Свет.
Поход окончен, смыт дождями след.
Молва летела впереди:
«Геракл, к царю Кербера не веди,
А отпусти его обратно.»

«Ну, это сделать мне приятно.
Ступай назад скорее, говорят.
На свое место у Аида Врат.»

Пока Геракл шел из похода
Здесь на земле прошло три года.
Давно скончалася жена,
Но дома цело все сполна.
Друг, дети живы и здоровы
И ждут его под отчим кровом.

Ну вот и дома наконец.
Опять пришел к нему гонец:

«В зеленой роще Геспирид
Кудрявая и дивная на вид
Растет в ней яблоня и ты плоды сорви.
Подарок свадебный от Матери-Земли
богине Гере
В день брака с Зевсом.
Сей дар богат в достойной мере.

Святая сила скрыта в них
Плодах, румяных золотых.
Кто, съест их, молодеет и в той поре живет.
А яблоню Змей злобный, стережет.

Не спят ни днем, ни ночью сто голов,
И двести глаз, Страж верный, лучше своры псов.

Так вот, ты Змея побори,
А яблоки сорви...»
«А что же с ними делать? Повтори.»
«Ты Змея побори,
А яблоки сорви...»

«Иди, гонец, теперь к царю,
Пусть он спокойно спит в постели.
О, Гера мудрая, тебя благодарю,
Поможешь мне достигнуть цели.

Твоя божественная длань
Меня гнала, теперь простила.
Законную платить согласен дань.
В могуществе твоем и моя сила.

Ведь я Геракл, то есть прославлен Герой
С моей незыблимою верой.
Цена пусть будет велика,
Тебя прославлю на века.

Прощайте, мать моя, в последний раз,
И друг мой верный Иолай, и дети.
Наверно, не увижу вас
В своем обличьи я на этом свете.»

Геракл вздохнул, опять в пути.
Где рощу Гесперид найти?

Дорога вьется, где и напрямик,
Тропой идет, как выберет язык.
Ему сказали люди, что попроще,
Атлант могучий знает эту рощу.

Холмы, цветущий луговой ковер.
Покрытые лесами склоны гор.
Туманы синие спускаются в долины.
Высоко в небо тянутся вершины.

А над вершиною горы
В лучах кружилися орлы.
Но не пуста была вершина,
Геракл увидел исполина.

Напряжена вся мощная фигура –
Прекрасная для скульптора натура.
Атлант подался чуточку вперед,
Подпер плечами синий небосвод.

Атлант натужено вздохнул
И голову к Гераклу повернул:
«Ты подержи немного небосвод,
Совсем немного, час всего, не год.

Схожу я в рощу, яблоки сорву.
Быстрехонько приду, Геракл, не вру.
Вот вытру пот, выпью воды глоток
И яблок принесу тебе пяток.»

К Гераклу мысль пришла сама:
Коль соглашусь, то сам сойду с ума.
Хитрец оставит мне навечно груз.
Сбежит, избавясь от обуз.

«Богиня Гера приказала мне
Не мешкаться на дальней стороне,
Да Змея погубить Ладона.
Наш разговор не стоит звона.
Болтаю попусту с тобой.
Скажи, где роща? За горой?
Мне яблоки сорвать, а только три, не пять.»

«Ну ладно, ты перехитрил.
Сам подержу, еще немало сил.
Вон, видишь горную вершину.
Пройди еще одну долину.

Смотри, в горах не упади.
Трудна дорога впереди.»

Крутые горные ступени.
Карабкаясь по ним, царапая колени,
Геракл взобрался на вершину.
Взглянул с нее вниз на долину.

Сбегал стремительно поток,
Смывая камни и песок.
Срываясь с круч, вода кипела,
Брызг бриллиантами блестела.

Все, торопясь, неслось к реке
Спокойно плывшей вдалеке.

Спускаясь на берег крутой,
Теснились дружною толпой
Строй сосен медно-золотой,
Слезясь янтарною смолой.

Склоняясь низко над водой,
Ивняк разросся молодой.
В густой тени дубовых крон
Спешат ручьи со всех сторон.

Здесь, на вершине,
Деревьев не было в помине.
Густые можжевельника кусты,
Ни мошек и не птиц - были пусты.

Пустынна роща, чудеса!
Услышал нежные девичьи голоса.
Четыре нимфы, без сомненья,
Играя, забавлялись пеньем.

Увидя чужестранца пред собой,
Бежали беспорядочной гурьбой
Под яблоню зеленую спеша.
Спросили лишь оттуда, чуть дыша:

«Зачем пришел ты к нам сюда?
Людей мы не видали никогда.
Одни слетаются Плеяды.
О пище для богов заботиться им надо.
Черпнут амброзии - богов бессмертных хлеба
/Потом Плеяд забросили на полог неба./

И нас не трогай и не подходи.
На яблоню ты лучше погляди.
Вглядись, как страшен Змей-Ладон.
Обвил всю яблоню со всех ее сторон.

Над каждым яблоком змеиная головка.
Нужна тут необычная уловка.»
«Богиня Гера приказала мне
Здесь в роще Гесперид на дальней стороне,
Сорвать три яблока, а Змея победить.
И я, Геракл, пришел его убить.

Вы говорите, что бессмертен он?
Помогут мне отравленные стрелы.
От них погибнет страшный Змей-Ладон.
Вы прячьтесь, коль не очень смелы.

Геракл снял лук с плеча, достал и стрелы.
Взмолились нимфы: мыслимо ли дело!

«Ты нашу райскую обитель
Приходом смерти омрачишь.
Да будет Зевс тебе хранитель!
Певуний нежных огорчишь.

Мы лучше пеньем сладкозвучным,
Сном с нашей песней неразлучным,
Покрепче Змея усыпим,
Чтоб не мешал делам твоим.»

И нимфы милые запели.
Заснули ветры в колыбели.
И перестал ручей звенеть.
А нимфы продолжали петь.
Геракл три яблока сорвал
И понял вдруг как он устал.
«Груз этих подвигов! Ужасно!
Прожита жизнь, но не напрасно.

А может быть заснуть навек?
Уже я старый человек.
И оказаться на лугу, у берегов прекрасной Леты.

Зачем себя я берегу?
Мои давно все песни спеты.»

С тяжелой думою такой
Склонился низко головой.

Не разобрать песен слова.
Все ниже клонится глава.
Лишь тихо Время пролетало
И никогда не засыпало.

Но, чу! Раздался тихий звон.
Уж в грохот переходит он.
Проснулся Змей, проснулись горы,
Проснулись всей земли просторы.

На колеснице золотой,
На ней возница непростой,
Гермес, а рядом с ним Паллада:
«Нас ждут, Геракл, идти нам надо!»

Геракл ей руку протянул… смотри.
Вот золотые яблоки, их три.»

Она ответила ,любя:
«Съешь их, сорвал ты для себя.

Ешь поскорей, не терпит время.
От одного ты снимешь бремя
Своей усталости земной
И обретешь души покой.

Другой - разгладятся морщины,
Потом исчезнут все седины.
А третье - сила исполина
В тебя вольется. Бог единый!»

Тогда Геракл их съел и… помолодел.
С огнем, пылающим в очах,
Со львиной шкурой на плечах,
На колеснице золотой
Помчались к Зевсу - в дом родной!

Навстречу вышла сама Гера:
«Геракл, достоин ты примера
И для богов и для людей.
Иди сюда ко мне скорей.

Отныне мне хорошим сыном,
Клин выбивают тоже клином,
Дарую в жены Гебу-дочь.
Надеюсь будешь ты не прочь?»
Стояла, опустив ресницы,
Пред ним прелестная девица.
Богиня Молодости вечной
Беспечной жизни бесконечной.

Их руки мать соединила
И пиром свадебным скрепила.
Навек их юные сердца.
Чтоб счастью не было конца.

Головку Геба опустила.
Волна волос лицо закрыла.
Сказала будто про себя:
«Геракл, давно люблю тебя.»
***
Титаны у Кавказских гор,
У скал, где скован Прометей.
На запад устремлен их взор.
Сюда летит седой Борей.

А с ним и туча грозовая
И в ней блистающий Перун,
И колесница золотая.
Геракл стоит могуч и юн.

Кружил орел, спешил мучитель.
Не ведал, что пришел спаситель.
Тень от широкого крыла
На Прометея грудь легла.

Живую плоть когтями рвет,
Да клювом печень достает.
Орел насытился, взлетел.
На ближнюю скалу присел.

Стрела Геракла просвистела,
Насквозь пронзила орла тело.
Свалился камнем, как мешок.
Труп птицы подхватил поток.

Геракл на землю бросил лук:
«Освобожу тебя от мук,
Великодушный Прометей!»
Раздался звон литых цепей.

Ударил палицей сплеча.
Упали цепи грохоча.
Свободен гордый Прометей!

«На пир богов пошли скорей.
Всех приглашает Зевс на пир,
Чтоб воцарился всюду мир!»


26 мая 1995