На монгольском коне или без,
На осле, как Христос, иль пешком.
(Да и как бы я на них залез?)
Мчусь я к народу с дани мешком.

Новый царь своей нации,
Явился никогда, из ни от куда,
Которому в войне ещё пальцы
Не обломала вражин наших груда.

Это всё говорят обо мне
Старикашки и дети местные.
Хоть и сидел всю жизнь на пне,
Приписывают силы чудесные,
Как тут не поверить! Что уж,
Никто и не знает ничего по факту,
Была ли у меня жена, был ли муж,
Предавался ль я половому акту
Иль как матерь Божья чист,
Неизвестна даже музыка моя любимая.
(Кого он слушает? Шопен или Лист?)

Да и важно ли? Любопытством водимая
Сама себя зароет ваша душа,
Ибо узнавать обо всем надо
Потихоньку, шаг за шагом, не спеша,
А иначе из-за скепсиса гада
Вражеского не истребить, это точно.

Поверьте, среди вас, миллионов,
Кроме тех, кто словил с таблеток побочек,
Не найдется и пары Наполеонов.

Следуйте же за мной,
Не мир вам принес я, а меч.
Всяк, кто остался собой,
Лучше сам сорвёт голову с плеч.

Сопротивление бесполезно,
Это вам не выборы мэра.
Будет очень болезненно.
Началась новая истории эра!

и с каждым непрощенным воскресеньем
все больше над небесного отца творением
измываться, поджигая вековые храмы,
на их месте возводя иных народностей вигвамы.

а есть ли смысл жить мне праведно,
если постоянно опускает он на дно
те города, что ни в чем не повинны?
содом и гоморра - это меньше половины.

ничего для него не значит слово "прости",
ибо всякий прощенный готов легко обрести
спасение в царстве его, прося прощения
до падения на твердую землю за мгновение.

иль за момент до разбившей череп пули.
неужели господь хочет, чтоб его обманули?
нет, он не глуп. когда твой сын - суперзвезда,
ясно, что батя-мендеждер явно не толкает поезда.

он просит других толкать, чтоб все иные
могли под них броситься, пока молодые.
каренины, паленковы, и даже орловы
с жизнью, данною им, растаться готовы.

опустошенный, как вчера в моих руках бокал,
отправлюсь ждать я поезд на вокзал.
ведь прошлым непрощенным воскресеньем
я понял, что следующие не кончатся спасением.

Возможно я не так хорош в стихосложении,
Не столь, наверное, гениален и велик.
Поэзией ты участвуешь в богослужении,
А я всего лишь в мозг к себе проник
Иглою проклятой рифмованной строки.

Я не искусен в твоём деле, вероятно.
Однако и в моём ты так же плох.
Поверь, упрёки трупа твоего мне неприятно
Слышать каждый день. Чертополох,
Прилипший к воротнику тому,
Что я ношу - вот они, твои упрёки!
Тебе их прилеплять самому,
Наверное, противно, как пороки,
Которые сам обличаешь во стихах,
Поэмах и чем-то там, наверное, ещё.
На злых несётся все оно на языках,
Потому что ты, как они же, извращён!

Я отношусь критически, не восхищаясь
Ничьим подвигом и достижением,
Чтобы потом, из музея возвращаясь,
За дела радикального движения
Не стыдиться, ведь правят всем всегда
Сверхрациональные утилитаристы,
А, к сожалению, так выходит, что никогда
У власти не задерживаются идеалисты.
Меня это вводит в тоску,
Потому вбивают в бошку
Себе пули поэты, вроде меня,
Нас не спасает никакая броня.

Стихи слабее репрессий,
Но их не убить агрессией.

Что такое поэтический вечер?
Это есть одиночеству гимн,
Спетый под светом свечек,
Под сбитый барабанный ритм.

Поэты не пишут при людях,
Поэты не пишут о людях,
Поэты - не люди, а кое-что большее,
Древняя статуя, лианой заросшая,
Мудреца, что веков так пару десятков
Назад что-то глаголил,
Но от него не наблюдается остатков,
Только вот крокодил
(не наркотик),
А милый котик,
Но с кучей зубов и рептилия,
Немного зелёная, но всё-таки...
Нигде не бывает идиллия,
Вечно сбивается подсчётами.

Так что такое поэтический вечер?
Это забытые в садике дети,
Для которых тот будет бесконечен,
Пока их не сожрут строчки эти.

А что вообще важно на самом деле?
Старых друзей фотографии?
Да чтоб все они к черту сгорели!
Мертвые строки, эпитафии?
К ним вообще не питаю симпатии.
Мои длинные и густые, как лес, волосы?
Инопланетные на пшеничных полях полосы?
Ни к чему не должно быть привязанности,
От них только лишние наши обязанности.
Не держусь я за прошлое,
Ибо прошлое - пошлое.
Настоящее из той же серии,
В нём жизнь политическая
(Горящее здание мэрии),
Философия аналитическая
И прочая бесполезная чушь:
Размазанная от плача тушь,
Например.
Но полумер
Не терплю никогда.

А ведь надо иногда...

"Представьте!" - пел Леннон,
И мы представляли, наверное,
То, о чем просил дед Ленин:
"Постройте!" Но мы суеверные,
Трудиться в церковный праздник -
Грех. Вот и не строим. Нет ситуации
Революционной. Нужен посадник,
Как в Новгороде. Не по акции
Товар ни за что не купим. (Ложь)
Мы просто ленивые и скупые.
Как говорится, нам вынь да положь,
А знание вбейте в бошки тупые.

Лениться - большой, поверьте, труд,
Но вам и лениться, знаю, ленно.
Уж лучше с теми, кто предателя в пруд
Кинули, буду смотреть на вас презренно.
Уж лучше будет нечаевщина,
Чем ваша вот никакаевщина.

брат мой поэт, ты слишком восхищëнный.
в этом мире нещадного уныния и упадка
не стоит и пытаться строить подобия порядка.
не, брат, я для мира слишком отвращëнный...

вот ты мне брат, когда годишься и в отцы.
бегущие года не видят вовсе разницы
меж мертвыми и тем, кто ждет для пьянки пятницы.
придет мой срок к тебе идти и я отдам концы.

вот ты мне брат, хотя ты и француз.
границы стëрты мною на настенной карте,
утекают те по оскорблениям, оставленным на парте.
поэтов слишком много, на всех не хватит муз.

я слишком мрачен, как сказала мать.
но верить мне ей иль тебе, двухвековому
брату моему? иль ритму барабана боевому?
иль, как повелось у нас, идти и воевать?

уснувши вновь я в мусорном ведре,
грежу о том, как ворую для поэзии приëмы,
а затем офицер, украденного подсчитав объëмы,
заявляет, что в строках сих виновен ты, мой брат Бодлер.

ты, как мне почудилось, излишне восхищаешься,
а я сижу в слезах глубоких, увидев этот мрак,
но с мраком надо жить, с ним заключаю брак.
когда излишне восхищаешься, ни во что не обращаешься.

звездным небом на лбу прыщи,
рубашка в клетку, рваные брюки.
нет ли наркотиков? мент, обыщи.
вдруг какие-нибудь проверну трюки,
мне же делать больше нечего.
чуть больше пятнадцати, а уже тюрьма.
судья крикнет: "голову с плеч его!"
не, ребят, в жизни и без того полно дерьма.
мент, пусти на концерт. задолбал.
как, билета нет? вот же, я тебе его дал.
а, черт с тобой. в иной схожу раз.
ну, если в течение года, всех нас
вдруг не решит расстрелять кто-нибудь.
что я сказал? а, забей, ерунда, забудь.

в малахит красит дым трава.
спорят грубость и нежность,
пытаясь понять, кто же там права.
расплывая ежедневность,
зеленый дым, опьяненной душой
в небо пускаемый, летит.
падаю. а упавши, спрошу: "и что?"
добавлю: "пусть парит".

ты слышишь запах моря?
присевши на кровать,
продолжаешь, мое горе,
дурные думы нагнетать.

ты порождение моей боли.
не ведаешь, что ты в ногах
моих сидишь, ведь нету воли
тебя прогнать. беда в богах!

тебя здесь не было и нет.
ты куришь вен моих огонь!
уж столько наполнения лет
пуста кровавая ладонь.

тобой забыты мутные очки,
разбиты линзы. слепота!
уж ныне полы винные бочки́.
не сплю. кровать не та.

тошнит, бросает в буйство.
а ты кричишь немытыми глазами.
убито всякое немое чувство,
еловый лес пришел за нами...

ты слышишь запах моря?
тебя здесь не было и нет.
не разделена тобою доля,
ты мой источник вечных бед!