Мне хочется ругаться матом,
Но бессильны все слова на свете.
Нет шанса повернуть обратно,
Нет смысла прятаться в кювете.
И склон крутой, и тормоза срывает.
"Куда выруливать?- Хотя бы не разбиться!"
Надеясь каждый раз пройти по краю,
Размыли жуткой про́пасти границы.

Пропа́сть! Что может оказаться проще?!
Разве ещё значат что-то принципы и цели?
Всем сразу или частями играть в ящик?
Но не играть - это до срока поражение.
Бороться-выжить, выжить и бороться!
Не приняв навязанной ни борьбы, ни жизни,
До истинной победы, до истинной свободы
Неделимого народа недробленной отчизны.

Горят послания на листе,
И мой очаг окутан дымом.
Как не жалеть о позабытом?
И как очнуться не во сне?

Скрывались мысли между строк,
Но не минули страшной пасти,
Где языками пламя дразнит,
Всё примеряя на зубок.

Исчезнет, будто никогда и не был,
Весь смысл глубокий иль не очень,
Ничьей оценкой не испорчен
По буквам распадётся в пепел.

В твоих речах нет правды, всё же
Всевольной страстью покорённый
Я им внимал, я их желал.
Так слепо верил, что поможет
Мой свет на почве чернозёмной
Взойти всем лучшим из начал.

Меня влекло, тянуло сильно,
Дразнила слух зеркальность слов.
Пронзало холодом могильным
Осуществление твоих снов.
Но не был ранен этой стужей,
Хоть и мечтал себя вспороть
Огнём, который плавил души,
Соединял в блаженстве плоть;
И в окружении ясной ночи
Всё ждал, когда придёт рассвет.
Но только становился громче
Предсмертный вопль твоих жертв.

Смрад навязчивый, гонимый ветром
От разлагающихся трупов,
Раздумье сладкое прервал.
Лицом к лицу с твоим наследием:
Растерзанных, застывших в муках -
Я их винил, я их сжигал.

Но снят покров чудесной неги,
И не прельщает сердце ложь.
Я был с тобой - как будто не был,
Но не с тобою - знал, что ждёшь.
Со склепом, полным страшных истин,
Мне не смириться никогда.
Способен прекратить бесчинства
Лишь тот, кто близко, только я.
И скрепя сердце, заклиная руку
Быть твёрдой в судьбоносный миг,
Твоим чудовищным поступкам
Я наказание объявил.

Ты не молила о пощаде:
Была ль тебе она знакома?
Я завершил кровавый бал.
Терялась жизнь в туманном взгляде,
И звучал хрип, подобный грому:
"Прощай любимый. Ты же знал..."

Колеблешься ли ты ещё,
Как колосок от нежного дыханья,
Сомненья все наперечёт
В уме тревожно собирая?
Шагни навстречу и отбрось
Все страхи, что сердце пленили.
Не дай им вбить последний гвоздь.
Поверь, напрасных нет усилий.

Вот так, внезапно стал чужим...
А может, было так всегда?
Пустых иллюзий сладкий дым
Лишь застилал мои глаза.

Прощай февраль. Прощай и ты.
Слегка метелью увлеклась,
Ломая стены и мосты.
А ведь ждала... Не дождалась.

Бывает. Жизнь - смешная штука,
С ней очень весело играть,
Пусть даже те, кого мы любим,
Завидев нас, хотят сбежать.

В сети расстояние не так уж огромно:
От встречи до встречи.
Запомню улыбку и ценные речи,
Измерены мыслью, взвешены словом.
И сердцу теплее, и сердце довольно.

Всем спектром света наполнится вечер,
Откликнувшись взору,
Где ясность не уступает задору.
Что лёд расставания ни капли не вечен,
Он сердцу напомнит и сердце залечит.

Я как маленький мячик,
Зависший в свободном падении.
И даже не плачу,
Хотя страшно боюсь приземления.
И пускай никакой нет опоры,
Пусть полёт мой направлен лишь вниз.
Не хочу с одиночеством ссоры,
Оно со мною ведь целую жизнь.
Но выпал шанс от него оторваться,
Обойти из-за разницы масс.
Тяжело и прекрасно влюбляться.
Вот, покатилась и сорвалась.
Теперь я в свободном полёте!
Неизвестность, твой плен так жесток...
Счастье маячит на горизонте.
Успею ли я к нему в срок?
Но кто ставит те глупые сроки?!
Или они лишь в моей голове?
Я вслепую бросаю намёки,
Чтоб упасть на мягкой траве.
Но пока я падаю дальше,
И не видно, близко ли дно.
Не хочу, чтобы было как раньше,
Лучше быть новой, пусть и одной.
А падение в бездну так сладко,
Мне хотелось бы вечно быть в нём.
Опасаюсь обжечься о правду,
В прятки играя с огнём.
Опьянила меня невесомость,
И порою заносит за край.
Я стараюсь держаться за гордость,
Но и ей движет ветреный май.

Куда полетит этот маленький мячик?
Остаётся вложиться в рывок...
И отчаянно верить в удачу,
И не сдуться, не сжаться в комок.
Щурю глаза от ветра и страха,
В поисках силы пройти этот путь.
Остановиться страшнее стократно.
О, одиночество, не дай уснуть!
Только ты бережёшь мои тайны,
Лишь тебе могу верить всегда,
Не предашь, не подставишь случайно,
Желая, конечно, добра.
На замке моё сердце отныне,
Я сломаю тот проклятый ключ,
Ничто не войдёт и не выйдет.
Мой панцирь, будь твёрд и колюч.

А когда я достигну отметки,
На которой красуется ноль,
Разобьюсь ли я в мелкие щепки
Или удастся отскочить вновь,
И вернувшись к уставшему небу,
Заблудиться в его облаках?
Я на счастье бросаю монету,
На беду я бросаю себя.
Но куда попаду - вот загадка,
Сбит прицел, не намечен квадрат.
И меж чинных и стройных порядков
Вновь смятенье вношу и разлад.
Может так проверяю я прочность
Убеждений и правил своих.
То ли падаю, то ли - не очень,
Свист в ушах бессовестно стих,
А я - тот же маленький мячик,
Зависший на тонкой упругой надежде.
Да разве возможно иначе,
Ведь если сдался, значит, повержен.

(Посвящается усам актёра Юрия Батурина времён весеннего карантина 2020)

Всё растёт, цветёт, кустится
В объятиях весны,
Но по ночам уже не спится,
Ведь выросли усы.

Пропадает аппетит,
Нет стройности в речах...
Какой уже к чертям ковИд?!
Батурин весь в усах!!!

Хрупкой психики девичьей
Затряслись весы,
Прекрасен он в любом обличьи,
Но не идут усы!

Без сил ползу, беру смартфон,
Чтоб скрасить карантин.
А там: опять и снова он -
Усатый господин.

Глаз дёргается нездорово,
Не углядев былой красы.
Сказать считаю своим долгом,
Что не идут усы!

Сказать раз двести - так верней,
Вдруг внемлет Юрий дорогой
И поспешит сбривать скорей
Своей недрогнувшей рукой.

Кому-то кажется:"Да что такое?
В чём повод для бузы?"
И вроде бы, усам дорогу!
Но не идут усы...

В забытых глубинах
На дне океана,
В древних руинах,
Потерянном храме
Лежит без дыханья,
Взор вверх, не мигая,
Распростёртый за краем
Родного сознанья.
Ушедший давно,
Будто не приходил,
Но взгляд до сих пор
В вечность открыт.

Я есть творец, других творение
И творение своих творений.
То, что я изменяю, изменяет меня.
Сливаясь, идут к середине
Два начала и два конца.
То, что будет создано мной,
Направляет меня к созданию этого.
Иду неизвестной тропой.
Что ждёт там за мгновением?
Что зовёт меня сделать свой шаг?
Золотой пьедестал или овраг?
Иду по дороге, мне всё равно.
Меня творят и я творю.
С тем, что создам буду одно.
Оно - моё имя, что не говорю.
Судьба, где в итоге летальный исход,
Но не умру, пока оно не умрёт.
Сцена моя, но не я режиссёр.
То, что создам, уже лишь моё,
Идёт ко мне, бросив сценарий,
Меняет свой путь, если я изменяюсь.
И одна нас нить связала
На лезвии единого кинжала.
Каждый выучен друг другом жить,
Не вместе, но нас не разлучить.
Ведь творец и творение -
Навеки единое целое.

А ночь темна, прямые грани рвутся,
И каждый шаг таит опасность.
Так дай же мне тебя коснуться
И слиться в бесноватом танце.

Ты правишь каждым своим вдохом,
А миром правит бездыханность.
Последний час земного срока
Едва ли может скрасить данность.

Ступай за мной, иди след-в-след.
Отдай безудержной стихии
Всё, что боишься дать себе,
Она твой дар покорно примет.

Вот край, черта, обрыв и пропасть.
Вперёд! Не бойся, я поймаю.
Всепоглощающая лёгкость
Означит несуществованье.

Колен не нужно преклонять
Итак беспомощно безвольным.
Всю жизнь стремился кем-то стать,
И сам не знал насколько сломан.

Казалось, что-то смог и изменил,
Добавил, вычел, приумножил,
И в благодарность от судьбы,
Равно как все, будешь обезвожен.

Безмолвен страж испуганных очей,
Рабов иллюзии бессмертия,
Что всё умрёт, ясно как день,
Но вы дерзайте и не верьте.

А ты знаешь, что мне без тебя не дышится?
Что когда без ответа оставляешь послания
Те, что шлю тебе искренно, с пламенем,
Во мне горькая боль позорно колышется.

Гнать подальше стараюсь эти мысли тревожные,
Продолжаю ждать, продолжаю в любви утопать.
Ложусь спать с щемящим сердцем на кровать,
Чтобы, завтра проснувшись, обнаружить страх ложным.

Как мне тебя коснуться взглядом?
Как мне с тобою ближе быть?
Каждый день проходим рядом,
И уже нервы как канаты.
Как же хочется их разрубить!
И не могу остановиться,
И не задать простой вопрос.
Мне в неизвестности таиться,
Как неуклюжая жар-птица,
Чьи мысли шастают вразброс.

Летит, рассекая спёртый воздух,
Мной брошенный грубо, небрежно,
Момент, что хотелось запомнить,
Момент, которым правила нежность.

Летит как бронебойный снаряд,
Готовый ломать стены и окна.
А наверху в поднебесье парят,
Мечты о состоянии покоя.

Но динамика движет исправно
Моим телом и моей головой.
Провалилась сквозь тени сознания,
Поднялась над бескрайней весной,

Перед бездной как будто застыла,
Но глядела в неё зачем-то тайком.
Страшно приятно быть одержимой
Наяву сбывшимся собственным сном.

В осколках рвущихся комет
И в дыме выжженной травы
Вселенной кроется секрет.
Он так же прост, как я и ты,
И так же сложен и неясен.
Нелегко себя постичь.
Ты не знаешь на сколько безобразен,
И не знаешь на сколько ты красив.
Какая сила прячется за кожей?
И что за дух в твоём межклеточном пространстве
Нашёл покой или порядок рушит?
Себя обрёл в свободе иль богатстве?
Как глубока твоя душа?
Достать до дна, и оттолкнуться,
И унестись из бытия.
Способен ли ты оглянуться
В кровавый глаз календаря,
Где всё пропахло отвращением?
Воспоминания как кошмарный сон.
Их принимаешь или смотришь с отчуждением,
Будто это было не с тобой?

Найти свой ключ, открыть себя-
Не легче, чем понять других.
И так загадочна Земля,
И так загадочен весь мир.

Насыпь мне в тапки пригоршню песка,
Подкинь крошки мне под простыню,
Унижай меня и тут, и там,
В лицо камень бросить не забудь.
Но он не сможет меня сбить,
Я отряхнусь и сплюну кровь,
Ведь в моей душе царит
Страшнее многократно боль.
Преграды только зажигают взгляд.
И как бы ты не сыпал соль,
Тебе сие мученье не отдам.
Оно - моё, и значит: быть живой.

Ближе...
Так близко, как только возможно,
Иль невозможно...
Вижу...
Образ твой наблюдать осторожно,
Мне это казалось несложным.

Алчным взором пью, как с похмелья,
Но с каждым глотком жажда всё больше,
И нет мне покоя и нет насыщения.
Вечно голодному двигаться проще,
Он изучает, преследует, ищет,
Обоняние и слух чутки и остры,
Но мысли зациклены только на пищу.
Как мне выгнать тебя из своей головы?

Ещё ближе...
Трогать, касаться твоей плоти своею,
Растворяясь в прикосновении.
Побудем бесстыжи...
Мне неведомы пальцы и руки нежнее
Тех, что не смеют идти на сближение...

Любовь - лишь слово. Что оно несёт?
Какое-то созвучие странных нот.
Кто это выдумал, не знал её значения,
Сковал цепями, как слугу мышления,
Как союз или предлог.
Но это есть... Вот выдох, вдох,
Глаза, беспамятство, проснуться.
Упасть и в небо окунуться.

___________________________________________

Моя любовь закончилась так скоро,
А ведь грозилась жить в веках.
Теперь так глупо вспомнить
Своё витание в облаках.
Весь вздор об искренности сердца,
Уверения, что всё - нечто большее,
Только для того, чтобы не повеситься
От банальной скуки и равнодушия.

Последние дни я чувствую силу:
В сердце, в руках, на кончиках пальцев.
Вера стальная глаза мне открыла,
Видеть которым ни свет, ни тьма не мешают,
Словно какое-то тайное знание,
На деле такое простое и ясное.
Не боюсь ни предательства, ни расставания,
Покуда на мне есть святая обязанность.

Я обычно влюбляюсь весной,
А здесь уже полгода осень,
И дождь за окном проливной
Так настойчиво просится в гости.
Но отчего-то стал голос певуч,
И близок, и свеж её сырой запах.
Не представляю неба без туч,
Без этих чарующих красок.
Но ливни прошли так внезапно,
Мою жажду им не утолить…
Расставание грозило поранить,
Я грозилась его победить.
Обнажив на мгновение страсть,
Что огнём моё сердце бранила,
Я решилась в объятья упасть,
Но не пала, а вдруг… воспарила.
Неземная пьянящая прелесть,
Заслонившая разум и свет.
Как же рук разжимать не хотелось!
Растянуть бы тот сладкий момент,
Задержать ровный времени шаг
На какую-то долю секунды.
Такой вроде глупый пустяк,
Для меня показавшийся чудом.
И качнувшись, как в медленном танце,
Как орбиты небесных светил,
Тяготению жаждя поддаться…
Но голос рядом меня отрезвил.
О реальности вспомнить пришлось,
По пути возвращаясь в сознанье.
Было ли это всерьёз?
Было ли это спонтанно?
Наивно и в чём-то по-детски,
Не прибегая к гирляндам из слов,
Что глаза жгут искусственным блеском,
Попрощались – как встретились вновь.
Напоследок горячим «Пока!»
Тебя в добрый путь проводила,
И, забравшись умом в облака,
Наполнилась счастьем и силой,
Короткой разлуки отметив начало
С абсолютно спокойным лицом.
Только сердце, свихнувшись, стучало,
Уши закладывал бархатный звон.
Спустя пару рядовых дней,
Возвратившись на прежнее место,
Странное чувство бросило тень:
Показалось – минули столетья.
Отчуждённости и ностальгии
Образовался нежданный союз.
Вроде дом, но как будто покинут,
Оказался не нужен и пуст.

О, не гневайся, осени дух.
Не умею писать про погоду,
Слог мой кроток, резок и сух,
Идеальный лишь для некрологов.
Ты же синью нависших небес,
Мне желаешь прекрасного утра.
Я смотрю, я внимаю тебе,
Я стараюсь быть твёрдой и мудрой.
И летят мне послания с неба,
Стоит их научиться читать.
День осеннего первого снега
Распахнул всем свою благодать.
И вот уже всюду пахнет зимой,
Земля укрыта покрывалом белым.
Ты вернулся, ты здесь, но постой…
Не спешу тебя встретить скорее.
Я не мчусь через зимнюю скользкость,
Через рыхлую кашу снегов,
Стерегусь бесшабашных заносов,
Чтоб не выпасть за трассу в сугроб.
Костёр страсти отнюдь не остыл,
Его мерный треск лишь меня убаюкал.
Не стремлюсь стать морозом зимы,
Лишь измерить терпение в дюймах.


Итак, прошёл день нашей встречи,
Он не оставил глубоких следов.
Не было залпов шумной картечи,
Лишь кротость сдержанных слов.
А на пути к долгожданному действу
Почему-то ноги просились назад.
Но сочтя глупый страх неуместным,
Заставляла их ускорять шаг.
Но судьба, сделав красочный финт,
Дала опоздать нам обоим.
Кто-то ехал в тепле, но один,
Кто-то шёл к своей цели упорно.
И прошу у себя я прощенья,
И прошу у судьбы второй шанс.
Я хочу хоть недолгой беседы
За пределом должностных фраз.

И вот, уже под конец года,
Осень, ты возвратилась опять!
Подарков и счастья принесши с собою,
Растопила снега и глухую печаль.
Напоила меня хмельным дождём,
Обласкала ветрами мой парус.
Из сердца вовек не уйдёт
К тебе моя благодарность.

Когда лето в осень переходит,
Когда с листьев зелень сходит,
Облачая в золото деревья,
Я люблю смотреть - сначала в небо.
Мимо пролетела стая птиц,
И хочется пасть ниц
Перед такою красотою.
Но говорю себе:" Не стоит
На почву грязную садиться,
Ведь может не отмыться
След земли своей родной."
А дождь всё льёт небесною рекой,
До краёв лужи наполняя,
Меня насквозь пробивая
Хладом своих слёз.
Не уж то дождь замёрз?
Капли по щекам текут,
Прикасаясь к коже губ.
А в небе - серы облака.
Плывут тучи, не зная куда,
По дороге землю орошают,
Осеннее небо собой украшают.

Когда лето в осень переходит,
Когда с листьев зелень сходит,
Облачая древа в златый вид,
Я смотрю на окружающий нас мир.
Смотрю и вижу перемены:
Всюду веет лишь забвеньем,
Плоть и кровь несут потери
В неравной битве за тепло.
Не замереть ли нам с природой заодно?
Ведь нам не нужны движенья,
Не хватает нам терпенья,
Так мерно ждать своей кончины.
Можно создавать и самому причины
Своего ухода.
Мы не та порода,
Что ждёт подати судьбы,
Судьбу творим ведь мы.

Когда лето в осень переходит,
Когда с листьев зелень сходит,
Я думаю над мирозданием,
А дождь по крышам бьёт устало.
Его наша жизнь не волновала
И не будет волновать.
А может и не стоит это жизнью нарекать?
Волочим существование,
Одно и тоже заклинание
Твердим во времена беды:
" Помоги мне, помоги."
Нет, никого я не ругаю,
Я просто вас не понимаю,
Как можно так истратить годы,
Лишь исковеркав лик природы?
Природа сейчас жалеет нас,
Но учти, придёт тот час,
Когда щадить нас перестанут.
Нас забудут и обманут.

Кто я, чтобы мять бумагу
И нахально в ней чертить?
Поэтов грубые забавы
Могли б кого повеселить.
К чужому счастью равнодушен,
Но врёт, что чувств взлелеял сад.
Кому ты, бедолага, нужен?
Своей гордыне оды слать?

Мы предали своего бога
И ослеплённо выдумали новых,
Но поздно люди, поздно
Просить защиты у природы.
Она глуха от этих взрывов
И ядов тысячей машин,
Наши нескромные потехи
Её отправили в траншеи.
Перестали быть лишь частью биоцикла,
Мы стали выше и сильней.
Нам проще преклонить колено перед небом,
Хоть и колено наше на земле.

Далёкий остров синего тумана,
Такого, что не видно лиц, лишь маски.
Среди привычной лжи тебя я различаю,
Твои глаза - маяк, они чисты и ясны.
Дрейфующий во льдах узрел их блеск,
Он бредёт на зов.
Зовут все кому не лень,
Зовут со всех сторон.
Но знаю, что на остров, где ты есть,
Я приплыву, ведомая твоим чудесным взглядом.
Далёкий остров синего тумана,
Где ходишь ты среди его теней.
Надеюсь, этот сумеречный край найдётся,
На шлюпке я примчусь к тебе,
И в сонные души ворвётся
Запах свежих и щедрых полей.
Вместе мы улучшим мир,
Хотя бы на одну любовь.
Он станет синим и простым,
Шатнётся, пьяный от цветов.

"Я не люблю тебя" - твержу я каждый миг,
Но ты становишься причиной,
Ввергающей меня в пучину
Ночных вздыханий и интриг,
Что сулят, поддавшись чувству
В потоке взбалмошного русла,
Завоевать любовь и мир.

Ты даришь радость всем и смех,
Вы с солнцем явные коллеги,
Поют цветущие побеги
О тепле, зовущем вверх.
Столь ярких звёзд на небе мало,
Но ты светишь мне с экрана,
И тают в сердце лёд и снег.

Ты нравишься чуть-чуть, лишь каплю,
Но её хватит утопиться.
Угораздило ж так невлюбиться!
Себя уже я не исправлю.
И снова страх, струною нервы,
А на другом конце планеты,
Не парясь замершим дыханьем,
Шлёт зной июльский нам приветы.

Мне снова кажется, что солнце не взойдёт,
И эту нескончаемую ночь мы с ночью проведём наедине.
Всё завершилось, не будет больше новых дней,
И песни недопетые никто не допоёт.
Я бодрствую, ты не придёшь во сне,
А наяву тем более. Что шляться по ночам?!
Ни зги не видно! Идти ещё куда-то,
Когда как ни ступи, то - в грязь, то - в боль с досадой.
Да и зачем? Ведь не просила, не звала на чай.
Но почему-то жду, вдаль устремляясь взглядом.

О, не грусти, родное сердце.
Знаю, что любишь не меня.
Она красива и умна,
А смех её как будто песня,
Как солнце яркие глаза.

О, если б мне хотя б однажды
Быть тем источником тепла...
Но если я огонь, то жгу дотла.
Мне не бывать средь тех отважных,
Что душу отдают, любя.

И видно, не дано согреть,
Покуда камнем быть привычней,
Весьма надёжно и практично,
Но эта показная твердь
Мертва и сердцу безразлична.

Какое странное родство!
И твоя боль во мне зовётся.
А может, всё ещё срастётся?
Она придёт и волшебством
Тебя одарит, улыбнётся...

Хоть людям я стремлюсь помочь,
Но самым близким - не способна.
Давая клятву добровольно,
Бреду в незыблемую ночь,
Где жду в молчании покорном.

О, где та смелость, что вершит
Судьбу, подобно вечной воле,
Что не утонет, не сгорит,
И в пропасть канув, вновь взлетит,
Чтобы сиять на небосклоне?

Неужто кончилась отвага
До самого конца любить?!
Нет, сердце чтит эту присягу,
И продолжает путь бродяга
В поиске чудес простых.

Блестящей мраморной колонной,
Слывущей прочной и холодной,
Ты возвышаешься над будним днём.
И этот камень благородный
Так не хочу пилой испортить,
Пытаясь изучить его.

Как эта гладкость меня злит!
Что хочется взять динамит
И разнести всё в пух и прах!!!
Мне б совершенство раздробить,
Нарушить сей пристойный вид,
Обнажая чувств размах.

Но вижу лёгкость твоих жестов,
Глаза с хрустально-синим блеском.
Мой дьявол - в этих мелочах.
И, мне так близко незнакомый,
Как мрамор, твёрдый, непреклонный,
Ты держишь небо на плечах.

Молись, если нужно, - его не обидь.
Вой на луну, если хочется выть.
Но ему не яви волчьей натуры,
Оскал свой улыбкою детской прикрой,
Спрячь поглубже когти и зубы,
Пусть ранят тебя, но его ты не тронь.

Не обижай, ведь тебе он не враг
И не добыча, что нужно поймать.
Пусть не по размеру овечья шкура,
Глаза привыкли смотреть в темноту,
Разум твой полон мыслей угрюмых,
Но его не тяни с собою ко дну.

Тобой движут инстинкты и страх,
Что вот-вот извернётся из лап,
Что он, почувствовав хищную хватку,
Без малейших сомнений сбежит.
Не гони его в угол притворственно-мягко
И в сладких объятьях его не души.

Всегда осторожна, читаешь следы,
По ним тропу к счастью пытаясь найти,
Скрываясь в тенях, никому не веря.
Знаешь ли ты, что такое "любить"?
Не ставлю в укор твою стезю зверя,
Об одном прошу только: его не обидь.

Зачем путеводные звёзды
тому, кто блуждает в потёмках?
Кто, пробираясь на ощупь,
изучает неровности тела,
Шероховатости почвы,
носящей седого ребёнка,
Что всеведущ исключительно точно,
и не в настроеньи что-либо поведать.

Порядок и хаос в плоти единой,
И нет между ними ни битвы, ни мира.
Звуки, как кольца бессмертной цепи,
Образуют слова, и их не разбить.

Далёкий зов из глубин океана,
Беззвучный, неслышный, он - дымка в тумане.
Но звать не устанет, и он не умрёт,
Он отыщет того, кто хранит в себе трёх.

Порядок и хаос оживут в сердце верой
И вольют силу в разумного зверя,
Что станет крахом земного отечества.
Во имя прихода его изрекут уста человеческие
Слово, сокрытое в пении волн,
Слово короткое: "сон".

Люди делятся на честных
И тех, кто считает себя таковыми.
Я не имею ввиду ежедневные сплетни
Иль ухищрения в жажде наживы.
В обыденной лжи слишком много градаций.

Я говорю про искренность в сердце,
Про смелость признаться себе самому,
Все ли изъяны нашли своё место,
И какие желания стоят потуг
Из тех, что в бездонном сознаньи теснятся.

Заблужденье всем людям присуще,
Ведь как узнать, чего же мы стоим?
Верно, каждый умнее, проворнее, лучше,
Что мнит себя королём, славным героем
И солдат, отнявший огниво.

"Промашка. Здесь ты не пожнёшь успеха,"-
Гласит мраморными буквами судьба,
Но сомнения в делах - только помеха.
Поверь же всей душою в себя так,
Что боги изменят перспективы!

Конец всему, что было,
Ни я, ни ты незаменимы.
Пройдут осенние дожди,
Опять снега оденут землю,
Кто не согласен - улетит.
В чужом краю держать ответ им,
Где солнце язвы обнажит.

Еретиков святых завет
До омерзения смущает.
Особенно тот момент,
Когда к ним с детства приучают.
Не атеист я! Тоже верю,
Но не по правилам религий,
А верю так, как я умею.
И почему среди великих
Он, ровесник нашей эры,
Беспутством праздничных речей,
Международным словом веры
Был назван высшим из людей?
Обожествлять себе подобных?
Глупо! В каждом бог,
Природа не оставит обделённых.
Но вопрос: "А мы её?"

Я не могу винить солдат,
Что полегли не за то дело.
Я не горю смотреть парад
И не ношу Гвардейской ленты.
Мне б удержать походный строй,
Неся в душе Вечное Пламя.
Я - лишь наследник, не герой,
Веду сражения за память.

А коль придётся биться в кровь?
Свою, чужую... всё не жалко.
И отстоять вроде готов
Оплот нетленных идеалов,
Когда наступит мой черёд
И честь все выполнить команды
За жизнь, за Родину, народ,
Да за победу (той ли) правды.
Знать б правду, что низвергнет зло
И сбережёт сердце морали...
Как нам и миру повезло,
Что наши деды её знали!

Я буду стоять за тебя до конца
Без мысли и без причины.
Без шанса увидеть кончину
врага,
Без правильных слов и без гимнов.

Без ветхих бравад, со знаменем воли,
Что прикрывают скупые ресницы.
Так надо, и я буду биться,
доколе
Не врастёт тело в родную землицу.

Бессрочного нет ничего на Земле.
Бессрочно только лишь время,
Бегущее вдаль от людей и огней,
С повадками дикого зверя.
Влекущее в вечность на каждом мгновении,
Плетущее звёздам венки.
Оно не признает власти знамений,
Не обернётся на своём пути.

(Посвящается моему полису ОМС)

Когда б могли по небосводу
Мы плыть спокойно и легко?
О нет! Не птицей, не пилотом,
А беспардонным вещим сном;
И нагло прерывать затменья
На полпути небесных тел;
Венчать каскад тысячелетий
И смыслом править беспредел.

Когда размоются границы
Всего, что сложено в уме;
И крохи истины зарницей
Зайдутся в гулкой полутьме;
И может быть познаем снова
Моменты радости, тревог,
И бездыханно, бестолково
Мы вновь падём у её ног.

Когда мы будем за чертой
Лелеять прошлого награды,
Наш мир, объятый красотой,
Столь нежной и многострадальной,
Закружит тысячи причин
В одной петле водоворота,
Со дна подняв свои мечты
О дне фатального исхода.

На самом последнем шаге,
Когда надежду сменяет отчаяние,
Словно луч, пробиваясь во мраке,
Раздвигаешь границы, смяв расстояние.
Вот это - теория безотносительности,
Вот моё время, что течёт размеренно.
Кого пропущу из-за невыразительности,
Те уже навсегда будут потеряны.

Вот тождество людских сторон:
Хвалить заоблачные дали,
По коим в жизни не ступали,
Где вечность движется, как сон,
Спускаясь плавно по кольцу,
Несёт в петле восьмую розу
Тому, кто, не сжигая прозу,
Рисует ветром по лицу.