Ломоносов Михаил - Надпись к статуе Петра Великого

Се образ изваян премудрого Героя, —
Что, ради подданных лишив себя покоя,
Последний принял чин и царствуя служил,
Свои законы сам примером утвердил,
Рожденны к Скипетру простер в работу руки,
Монаршу власть скрывал, чтоб нам открыть науки.
Когда Он строил град, сносил труды в войнах,
В землях далеких был и царствовал в морях,
Художников сбирал и обучал солдатов,
Домашних побеждал и внешних сопостатов;
И, словом, се есть Петр, отечества Отец.
Земное божество Россия почитает,
И столько олтарей пред зраком сим пылает,
Коль много есть Ему обязанных сердец.
 

НАДПИСЬ 2 К ТОЙ ЖЕ

Елисавета здесь воздвигла зрак Петров
К утехе Россов всех, но кто он был таков,
Гласит сей град и флот, художества и войски,
Гражданские труды и подвиги Геройски.
 

НАДПИСЬ 3 К ТОЙ ЖЕ

Металл, что пламенем на брани устрашает,
В Петровом граде се Россиян утешает,
Изобразив в себе лица Его черты;
Но если бы его душевны красоты
Изобразить могло при том раченье наше,
То был бы образ сей всего на свете краше.
 

НАДПИСЬ 4 К ТОЙ ЖЕ

Зваянным образам, что в древни времена
Героям ставили за славные походы,
Невежеством веков честь божеска дана,
И чтили жертвой их в последовавши роды,
Что вера правая творить всегда претит.
Но вам простительно, о поздые потомки.
Когда, услышав вы дела Петровы громки,
Поставите олтарь пред сей Геройский вид;
Мы вас давно своим примером оправдали:
Чудясь делам Его, превысшим смертных сил,
Не верили, что Он един от смертных был,
Но в жизнь Его уже за Бога почитали.
 

НАДПИСЬ 5 К ТОЙ ЖЕ

Гремящие по всем концам земным победы
И Россов чрез весь свет торжествовавших следы,
Собрание наук, исправлении суды,
Пременное в реках течение воды,
Покрытый флотом понт, среди волн грады новы
И протчие дела увидев смерть Петровы
Рекла: «Сей человек предел мой нарушил
И доле в мире сем Мафусаила жил».
Так, лета по делам считая, возгласила
И в гроб великого сего Героя скрыла.
Но образом Его красуется сей град.
Взирая на Него, Перс, Турок, Гот, Сармат
Величеству лица Геройского чудится
И мертвого в меди бесчувственной страшится.

1750