Ты мне так необходима,
Не дышу,
Когда ты проходишь мимо,
Гаснет шум.

И становятся пустыней
Города,
Твой мираж в январской стыни
Рвёт радар.

Ты вышагиваешь ноты
Каблуком,
И рисуешь мир в блокноте,
Так легко.

Закурили на Олимпе
Божества,
Ты прошла, актрисой клипа
Для них став.

А меня загипсовала
Твоя стать,
Не могу тебе словами
Описать.

Ты мне так необходима,
Не дышу,
Когда ты проходишь мимо,
Гаснет шум.

22/07/18

Расставания жгут,
Внутри кровоточит,
Наложите мне жгут.
В конце многоточие.

И смотрите в меня,
Как пишет газета,
Не стесняясь огня.
В разбитое зеркало.

Разноцветные дни
Откроет мне штопор.
Дай на счастье кредит,
Я дыры заштопаю.

Окружаюсь бронёй
Тяжёлого дыма.
Мне сходить бы конём,
Зима опостылела.

И повесился крик
На связках в гортани.
Молодой, но старик
В крапиве сознания.

Подоконник с вином,
Бокал поражений,
Как забыться нам сном,
Стерев отражение?

Будет новый отсчёт
На лестнице в небо.
Сдан для Бога отчёт
В архив на хранение.

19/07/18

Перетянуты верёвкой чемоданы,
котомки да узлы подбоченясь.
Провожают офицеров их прекрасные дамы
на морские качели.

Закурил с утра последний император,
стряхнул небрежно пепел у двери.
Он предвидел революции забег многократно,
но старался не верить.

Суетятся полосатые матросы,
отдать швартовы - рык капитана.
Опустел на половину прослезившийся остров,
и России не стало.

Императору забили крест в подвале,
семью распяли лентами пули.
Как брусничные штрихи полотна стен целовали,
не заметил шум улиц.

Перетянуты верёвкой офицеры,
их вырвали из списков героев.
Возвращаются врагами под надзором прицелов
обезличенным строем.

Она ходила по комнате, трогала шторы,
Смотрела на лица в оконный предел.
Зубастые линии вдоль мониторов
Ползут, значит есть ещё шанс у людей.

Она касалась медузой предплечий, ладоней,
Читала в глазах и сознании грусть.
В запутанных нервах стучит камертоном
Поверхностный редкий, но всё ещё пульс.

Она сидела на окнах, следила, как скальпель
Скользит, разрезая естественный шёлк.
Дыхание нежно туманом на кафель
Сползает с надеждой - всё будет ещё.

Она спасала от смерти, стоящих на грани,
Невидимой птицей, спускаясь с небес,
Рассыпаны звёзды стежками на раны,
Заштопаны дыры, душе не пролезть.

Она вернётся на утро, а надо на сутки
Останется рядышком с тем, кто в беде.
Выходят из дома в накинутых куртках
Наивные люди навстречу судьбе.

Я герой советского союза,
В коробочке ордена,
По утрам встречаю новый мусор,
За завтраком у окна.

Я вгрызался в жизнь, в меня прицелы,
Расставленные в углах.
Подыхали в шахте офицеры,
Сгорали, сука, в углях.

Я запомнил выход свой на волю,
И сразу почти на фронт.
По сосудам кровь пополам с болью,
Оскаленный в крике рот.

Я лечил страну им от фашизма,
Доверившись глав. врачу.
Возвращался в тыл к сломанной жизни,
Спасибище палачу.

Я построил новую обитель
За время всех перемен.
Заросли все те, кто нас обидел,
Но вырос-то кто взамен?

Я герой советского союза,
Российский пенсионер,
Проживаю в месте, где жгут мусор,
В деревне моих корней.

Твой орден за взятие женщин повис,
И галстук на шее петлёй.
На полке в гостиной пылится сервиз,
Никто из него и не пьёт.

Твой наглый уверенный Бендера вид
Сменился на образ козла.
В стакане гранёном отнюдь не лафит,
Другие у сердца дела.

Твой внутренний мир дорожает, как нефть,
От каждого слова врача.
Таблетки и капсулы вместо конфет,
И капли для памяти в чай.

Твой паспорт бессрочен, на фото чужак
Времён эстафет половых.
В центральной больнице заказан лежак
На случай внезапной любви.

Твой ангел на пенсию вышел вчера.
Посмертно, как пишет закон,
Даются за жизнь фронтовые сто грамм
И в пояс бесценный поклон.

Твой жизненный путь собирателя дев
Окончился выстрелом в пах.
Уходят из жизни, пожить не успев,
Под панцирь больших черепах.

Напудренные пухом тополей
Асфальтовые реки.
Срывается июнь с календарей
Из пальцев вечной скрепки.
Скучает по дождям летучей мышью
В углу прихожей зонт.
Под утро звёзды падают неслышно
Письмом в почтовый сон.
Разбуженные ветром города,
Распятых светофоров,
Трамваями забитыми гудят
В мембранах телефонов.

Напудренные пухом тополей
Асфальтовые реки.
Срывается июнь с календарей
Из пальцев вечной скрепки.

Скучает по дождям летучей мышью
В углу прихожей зонт.
На кухне вечерами сеют мысли
Сквозь детский чуткий сон.

Сужаются расстрелами границы
Полей простых свобод.
Доносятся удары из темницы,
Бес водит хоровод.

Последним исцеляющим лекарством,
С подстреленным крылом,
Любовь, которой места нет на царстве
И стула за столом.

Под утро исчезают тихо звёзды
С божественных погон.
В запястья забивает лихо гвозди
Зубастый волк-закон.

Так жизни продолжаются забеги
Вдоль треснувших небес.
Рождение пускает в них побеги,
И всходит новый лес.

1937-1938.

Гимном миллионов из всех щелей
Прерванный акт, он бодрит веселей.
Стикер на мозги - кури и бухай!
Лёгкие деньги приносит хайп.

Это моя музыка, между строк.
За каждое слово дали бы срок,
Плюнули бы в спину, топориком в грудь,
А в шляпе покойником ржавый рубль.

Гимн поколения крутит you tube,
Каждого на место поставят тут.
Соску инстаграмма всея Руси,
Будни затрахают, бери и соси!

Это твоя музыка бледных слов,
Там каждая буква вчерашний улов.
Новая лирика разных мастей
Качается в тренде петли новостей.

Вместо молитвы просроченный бит.
После братаний глупый гамбит.
Бьётся в оргазме коварный гимн
Приторных мальчиков, глупых богинь!

Небритые тропы.
Новый некрополь
На месте
Поместья.
Не снилось такое
Пьяным
Крестьянам
И даже изгоям.

Планета взорвётся на множество крошек.
Растает ледник и утопит, как кошек,
Тебя и меня, и других архетипов,
Противных и добрых - живых и убитых.
Мой монолог не для этого цирка.
Я не хочу спать в коробке из цинка.
Пора поменять внутри аватарку,
Мозг обновить без поиска в гугле.
Хватит сидеть и мечтать о подарках,
Время бежать из кокона куклы.
Хватит ломаться, ломай всех сам.
Меняй, создавая новый ансамбль.

Заткни свои уши,
Глупых не слушай.
Не надо шутов на аренах и в залах,
Всех королей форматируй стойко,
Жги на костре застарелое сало,
Не бойся проблем на праведной стройке.
Ты чемпион тебе и дорога.
Вместе мы сила
Нашей России.
Время менять, начиная с порога.

Травы скосили.
Меньше насилий.
Верх обработали, нижних зашили,
Воздух в прослойке очистили фильтром.
Так наши люди ещё здесь не жили,
Точно ли это не съёмки для фильма?

Бритые тропы.
Разрушен некрополь.
Всё чисто и гладко.
Ответ без загадки.
Так можно и нужно.
Не пей муть из лужи,
Вставай и меняй, начиная с себя...

Я укрою тебя пальто,
Неожиданно выпал снег.
Не спеши уходить, постой,
Или я задохнусь во сне,

Потому что дышу тобой.
Побежали рвать эту ночь.
Выбираю любви запой.
Звёзды падают - рвётся скотч.

Загадай, чтобы так всегда
Зажигать и дышать вдвоём.
Пусть удержит корабль вода,
На котором с тобой плывём.

Не смотри на меня, пожалуйста,
Загляни лучше тихо внутрь.
Но ты только потом не жалуйся,
Ничего не смогу вернуть.

Ты не любишь, когда тебя любят,
Знаешь только движения тел.
Для тебя я лишь главное блюдо,
То которым быть сам захотел.

Но теперь я взрываю наш контур,
Пусть выходит наружу ток.
Ты привыкла снимать с меня кофту,
Я привык быть всегда готов.

Но сегодня сними и рубашку
С одинокой моей души.
Так увидишь меня нараспашку,
Там вселенную чувств ищи.

Её косые глаза не заводят
Косых коллег на моторном заводе,
Больных калек на приёме по квоте
У терапевта по месту прописки.
Она бросает курить, жрёт ириски.
Ей даже спамы не пишут записки.
В прихожей рваные старые кроссы.
Редких волос ей не хватит на косы.
Девочке рано случилось быть взрослой.
Сохнут на жерди гардины три майки -
Стёршийся Цой, ''лёд запилен'', Ямайка.
В детстве украл её счастье бабайка,
И не поспоришь ведь фактов так много,
Как и мазков на полотнах Ван Гога.
Она упала на скользкой дороге,
Очнулась там, где Куприн вырыл ''Яму''.
На самом дне не услышала маму,
Крик её сквозь облаков тугих раму.
После смертей эмбрионов в утробе,
Вспомнила в пьяном угаре о Боге,
Стала крошить и сжигать все заборы
Тех лет, когда находилась под дрянью.
Ангел решил оценить те старанья,
Тучи небесных дворцов протараня,
Он для неё выбил место на службе.
Но никакой между ними нет дружбы.
Однако ей стало легче и лучше,
Но стал заметней венец той Венеры.
В старой общаге, где дверь из фанеры,
Вспомнить придётся все краски, манеры.
Она сидит с разведёнными в кресле
Ногами. Врач молодой, курит в стрессе.
То, что он видит, не пишется в прессе.
Она же сможет прожить и без мужа,
Купит на Пушкина место похуже,
Но позабудет кровавые лужи.
Рвать на заводе себя с болью в матке
Будет она, изменяя повадки,
Вцепившись в хрупкую жизнь мёртвой хваткой.
Ей никогда не родить, есть мальчишка
В приюте детском, отбитый он слишком.
Хочет спасти жизнь от лагерной вышки.
И у неё точно всё это выйдет,
Парня маэстро московский увидит,
Сложатся пазлы, и встанут на выход
Бесы когда-то кишащие в карме.
Ведь повезло ему больше, чем маме.
В старости будет её талисманом.
Старая женщина, грешник по пояс,
Заплачет, сидя на кухне, и в голос.
Он успокоит её, тронув волос,
Выпавший плавно, упав на ресницы.
Каждый имеет ошибки, и птицы
Живут не так, как напишут страницы.
Просто живи и прощать всех не бойся.
Бог он здесь рядом, не беспокойся,
Спасёт упавших и тех, кто в роллс-ройсе.

На перроне так много людей и так мало слов.
Ты запомни меня и заполни до всех углов.
Дотянись до меня и почувствуй рукой тепло,
Уходящее в след поездам,
Далеко-далеко.
Я тебя никому не отдам,
И не будет другой...

Я стою, провожаю свой вечер, один в купе.
Ты уходишь с растёкшейся тушью одна к себе.
На вокзале сегодня запуталась жизнь в судьбе,
Раскидала нас грубой рукой,
Как пасьянс на столе.
Засыпаю с тяжёлой тоской,
Какой нет на Земле...

Может всё это сон, и войны никакой там нет.
Я прошу тишины и вернуться домой к жене.
Я не выдержу долго - сбегу через пару дней,
Сохрани меня в тайне, укрой
Одеялом любви.
Если веришь в меня - я живой,
И вернусь - позови.

Позвони, я сорвусь, пусть зовут дезертиром тут.
Не могу убивать тех, кого точно также ждут.
Дайте воздуха небу и мне, я уже иду.
Захлебнуться не дали - спасли,
Из игры выхожу.
Разрубил, раскрошил все узлы,
И теперь я дышу...

Слишком много прокуренных дней за плечами, чтобы опять начинать с нуля.
И теперь ты один, и неважно кто с нами будет держаться руля.
Пуповину давно разорвать надо было – пусть не простят.
Скорлупой, обрастая снаружи, внутри блестят
Алой кровью все ткани, разрезами вдоль.
А любовь так похожа на боль.
И в итоге нет сил.
Не проси,
Я не сдам
И растоптанных в хлам
Одиноких своих рубежей.
Надо ровно стоять, даже если уже
Сделан шаг и назад места нет чтоб уйти в туман.
Если больно беги, пусть останется в прошлом эта тюрьма.
И нет смысла по кругу идти, догоняя лучшую цифру из цен.
Ненавижу повторные дубли на съёмках новых не нужных постельных сцен.

Так прощай...

В один из дней,
Когда темно,
И дождь смеётся надо мной,
Я шёл за ней,
Не зная как
И что сказать,
Чтоб не увидеть злость в глазах.
Опять дурак.

Я резал тень
Своим плечом,
Пытаясь стать в дожде лучом,
Исправить день.
Заметь мир мой,
Хотя б на миг,
И можешь дальше напрямик
Спешить домой.

Однажды Бог
Слова мне даст
И свяжет крепкой лентой нас,
Одной судьбой.
Пока же я,
Как тень иду,
И целясь взглядом в спину, жду
Одну тебя.

Выключи лампы настойчивый свет
Выстрелом плавным, не думая дважды.
Красок мгновенно изменится цвет,
Чёрное с белым не верят отважным.

Выключи лампы рассеянный луч
Крепким ударом бейсбольной биты.
Воздух чернилами вынесет ключ
К тайне, которую вскроет убитый.

Чёрная липкая лента страшна,
Прежде всего, одиночеством в горле.
Радости в этом душа не нашла,
Просит вернуть то, что ранее стёрли.

Свет расползётся и стянет ковёр,
Прочно вцепившийся в радугу быта.
Ветром тебя за собой позовёт
В сторону ярких и новых событий.

Свет растолкает сгустившийся мрак,
Пули и биту избавит от дела.
Будем любить и мечтать у костра
Дней отведённых для нашего тела.

Брызги летят, превращаясь в цвета,
Сепию смыло, как надпись на пляже.
Пёстрые праздники и суета
Верно пусть будут стоять в нас на страже.

Теряется в небе неровный контур.
Снегом залиты словно бронёй.
Сегодня я ветром врываюсь в горы.
Солнце танцует рядом со мной.

Там птицы, как ангелы, силой духа
Радость вселяют в души ребят.
Могучие горы лишают слуха,
Чтобы спасти от шума тебя,

Который снуёт под ногами крысой,
В каждом углу столичных дворов.
И выход один над высокой крышей
Тянет хребет в разрез облаков

Это горы мой друг, это горы...

Вечер закончен упорным дождём
С жарким дыханием пристально в шею.
Резкое танго по горлу ножом,
Я задыхаюсь и птицей немею.

Небо черничных ночей в глазах,
Имя твоё обнажённое эхом
В комнате тихой звенит в углах,
Дробью танцуют минуты по рекам.

Всё оживает, когда вслед за грустью
Время роняет свой радостный флёр.
Нежно укрыв расстояния грудью,
Мы отправляемся в этот полёт.

Вечер утонет в бокале мартини,
Ты его любишь так пей до дна.
Пламя свечей в плену паутины,
Сцена в театре теней стена.

Утро глотками, распахнуты окна,
Парусом штора несётся вперёд.
Где-то под сердцем рождаются строки,
Каждая рвётся на свет для неё.

И каждая птицей летит для неё…

Доброе утро -
Солнце за шторой.
Кофе с любовью в постель.
Доброе утро!
Счастье не скроешь
Маской от мрачных гостей.
Доброе утро!
Будет ли завтра?
Знать не хочу я теперь.
Доброе утро -
Звонкая мантра.
Рвётся упрямо за дверь
Доброе утро!
Тают обиды.
Всех понимая люблю.
Доброе утро!
Небом обили
Комнату жизни мою.
Доброе утро!

Беги,
если тянет на дно.
Держись
за края, как в кино.
Ты здесь,
чтобы жить, побеждать
В кольце
неизведанных дат,

Как солдат.

Стремись
без попыток сойти.
Укрой
тех, кто рядом в пути.
И в дождь,
отдавая свой зонт,
Иди,
как герой в гарнизон,

Ты спасён!

Рискуй,
воздух стоит игры.
Дыши,
ты ещё не старик.
Борьбой
разжигается страсть.
Любовь
это шанс не пропасть,

Если в масть.

Умирая от счастья в своём туалете.
Огрызки мечты за осколки таблеток.
Ты всё потерял, расписался курьеру,
Наркотики стали ловить браконьером

Жизнь.

Улетая за грани возможных иллюзий,
Поверил, что можно все минусы в плюсы
Исправить уколом горячего зелья,
Но зря не учёл, что на пике веселья

Смерть.

Наколи дров. Затопи печь.
Да накрой стол. Не жалей свеч.
Первый дождь в снег. Помолись дням.
Будет ночь лить. Приглашай к нам.
Мы всегда ждём. На сенях свет.
Тёплый кот в дом. Значит быть всем.
Из трубы дым. Режет звёзд даль.
Заходи к нам. И прими дар.
Скромный наш быт. Исцелит дух.
Лишь избавь Бог. От больных дум.
Если тьма ран. И болит в них.
Завяжи жизнь. Успокой сны.
Отряхни спесь. Помолись вслух.
Ждут тебя здесь. Отпускай слуг.
Распахни дверь. И войди в храм.
Покидай бой. Приезжай к нам.
Здесь войны нет. В тишине лес.
Колыбель рек. Ледяной блеск.
Всё что есть - сдай. Что гнетёт - сбрей.
И айда в путь. Искупать грех.
На горе дом. В нём живём мы.
В небе клин птиц. В сердце вновь смысл.
Наколю дров. Растоплю печь.
Я тебя жду. Зачехляй меч.

Мы учились играть на гитаре.
У подъездов курили и пели.
Дворовая, беспечная стая.
Так хотели пожить – не успели.

Мы сбегали с уроков «на волю»,
Надышаться хотели свободой,
Словно знали, что скоро завоют
Трубы медные в час перед боем.

Мы влюблялись и верили в сказки,
Нам Айвенго был лучшим примером.
Но сломались мечты, стёрлись краски
Первым выстрелом в грудь неумелым.

Выпускной нам запомнился пляжем,
Мы встречали рассвет и прощались.
И не думали, что скоро ляжем
В металлический склеп, возвращаясь.

Мы ушли, нам повестки прислали,
Без вопросов, как смелые парни.
В миротворцы нас всех записали
И отправили несколько партий.

Там стреляли и верили в Бога.
Но писали домой, как из Рая.
Нам в горах вспоминались сугробы,
Так с надеждой на жизнь мы сгорали.

Ежедневно по капельке крови.
И однажды нас разом не стало.
Не будите войну своим строем,
Наше небо от взрывов устало!

Научились играть на гитарах.
Во дворе для девчонок мы пели.
Целовались, гуляли по парам.
Только семьи создать не успели…

Несётся жизнь по рельсам дней,
Клубится серый дым над ней.
Вагоны все битком текут.
Что было там? Что будет тут?
Мудрец не знает, он молчит.
На небе ясном держит щит
Твой ангел самых добрых дел,
Хранитель наших грешных тел.
А мы в купе. Какой вагон?
Звезда ложится вдоль погон.
Не знаем снова слов и цифр.
На сейфе смысла жизни шифр.
Ей Богу, нам не дать ответ.
Дорога льётся, режет свет.
Сквозь память мчатся стаи лет
И давят слёзы, рвут билет.
Из рук на пол летят стихи,
Я знаю сам - они плохи,
Там боль и все мои грехи.
Наш поезд едет между снов.
Назад нельзя - кури в окно.
Вагонов цепь, но их не рви.
Нельзя отречься - так живи.
С тобой в хвосте твоя родня,
Без них не жил бы ты и дня.
На много сотен лет назад
Твои пра-пра и райский сад.
И всё ведёт к тебе в купе,
Где скоро сам начнёшь терпеть
Без права выйти к детям в дом,
Помочь исправить их облом.
Ты будешь только видеть всё
И ждать, когда их мир снесёт
Под прессом новых колких дат.
Мой поезд мчится - буду ждать.
Я счастлив этот путь пройти,
Храни меня и дай спасти
Всех тех, кто дышит ради нас...